<...>
В годы, наступившие после поражения первой русской революции, многие писатели реалистического направления, в связи с кризисом буржуазного демократизма, деградировали в своем творчестве. Одни из них склонились к натурализму, другие скатились к декадентству, футуризму и прочим антиреалистическим направлениям. Показательным в этом плане было творчество писательницы А. Вербицкой. Горький одобрительно отзывался о начале ее творческого пути и за горячую защиту прав женщин ставил Вербицкую «на первое место среди современных писательниц», потому что в ранних ее произведениях было «много здоровой злобы против мещанства и пошлости». Но в эпоху реакции А. Вербицкая скатилась к бульварщине и отдала дань мещанским вкусам обывателей, написав пошлейший роман «Ключи счастья», который имел шумный успех. Ловкому дельцу Тиману нужны были именно такие доходные произведения, и фирма приступила к осуществлению задуманного цикла картин «Русской золотой серии». В этот цикл включались оригинальные современные сюжеты и экранизации по произведениям Арцыбашева, Вербицкой, Мар и других «модных» писателей упадочнических течений. В этом потоке кинематографической макулатуры, развращающей вкусы зрителей, в недрах тимановской фирмы возник так называемый жанр «салонно-психологического» фильма. Первые картины, положившие начало этому жанру в «Золотой серии», были — «Труп № 1346», «Разбитая ваза» и «Ключи счастья».
Для Максимова и постановщика Я. А. Протазанова эти фильмы носили пробный характер. Актер вместе с режиссером настойчиво искал приемов чисто кинематографической выразительности средствами «мимодрамы». В результате этих исканий Максимов пришел к выводу о необходимости замедленного темпа игры и стал применять показ крупным планом моментов «переживания». Актер стремился избегать утрировки, аффектации, резких театральных жестов и мимики. Он работал на полутонах, приучая себя к строжайшей экономии движений и был необычайно пластичен.
В своих первых картинах — «Каширская старина» по Д. Аверкиеву, «Анфиса» по пьесе Л. Андреева, «Ключи счастья» по А. Вербицкой и двух вышеназванных «салонных» фильмах, «Труп № 1346» и «Разбитая ваза», — Максимов, по собственному признанию, «почувствовал разницу между театром и кино». «Я одним из первых нашел ритм съемок и начал искать этот ритм (способ) игры вместе с Протазановым, который пришел к режиссуре от изучения заграничных картин».
Своими поисками новых средств выразительности Максимов, несомненно, содействовал росту исполнительского мастерства театральных актеров в кино. В этом плане наглядным полезным уроком была его работа в фильме «Ключи счастья». Это была первая русская полнометражная картина, в двух сериях, с рекордным метражом в 5000 метров. На постановку ее были затрачены значительные средства, натурные съемки проходили на Украине, а Максимов вместе с О. Преображенской и В. Гардиным даже ездил сниматься в одном эпизоде в Венецию. Режиссер фильма В. Гардин, только что пришедший в кинематографию из театра, не имел опыта, и поэтому Максимов самостоятельно готовился к каждой съемке. Гардин считал Максимова актером «очень четкого рисунка», но недостаточной эмоциональности. В своих воспоминаниях он писал: «Когда он приходил на репетиции или на съемку, у него было сделано все до мельчайшего движения, рассчитаны все шаги и повороты, все выражения лица, соответствующие эмоциям». Гардин не одобрял стремления Максимова к самостоятельной, предварительной работе. Режиссер считал, что переживания артиста от этого становятся приглушенными и чувства не доходят «до краев». В. Р. Гардин требовал от исполнителей во время съемки «взрывных», «экстатических моментов» и восхищался игрой экспансивной актрисы О. Преображенской, которая так взвинчивала себя, что ее приходилось после съемки «поднимать в полуобморочном состоянии».
Когда картина «Ключи счастья» вышла на экран, в игре исполнителей центральных ролей был виден явный разнобой: одни актеры находились в плену театральных приемов и штампов, другие уже владели средствами кинематографической выразительности. Сам Гардин, игравший одну из ведущих ролей, и Преображенская следовали устаревшим привычкам театральных актеров в кино возмещать отсутствие слова преувеличенной мимикой и жестикуляцией. Максимов же, имевший уже некоторый опыт работы в кино, при поддержке Протазанова стремился к строгой экономии выразительных средств и жизненно правдивому поведению на экране. Из творческого спора о приемах игры в кино безусловным победителем вышел Максимов. Из рецензий об игре Максимова в первых картинах представляет интерес отзыв А. Вербицкой в открытом письме в редакцию журнала «Сине-фоно». Автор пресловутых «Ключей счастья» писала, что «выше всех похвал игра Максимова», что он играет «сейчас так, как со временем все научатся играть для кинематографа, все выражая мимикой без подчеркивания и шаржа, слова заменяя жестом, но опять-таки без усиленной жестикуляции и ненужной досадной суетливости».
<...>
Головацкий Б.С. «Король экрана» // Головацкий Б.С. Владимир Максимов. М.; Л.: Искусство, 1961. C. 51-54.