На 70-летие Резо Чхеидзе собралась, казалось, вся Москва и вся Грузия.
Заполнен до отказа даже балкон старинного зала, чего давненько не случалось в Доме Ханжонкова. И хотя, как водится на юбилеях, виновника торжества засыпали подарками, цветами и самыми восторженными и лицеприятными поздравлениями, все же трудно было заподозрить поздравляющих в неискренности по отношению к Чхеидзе, создателю замечательных фильмов «Лурджа Магданы», «Наш двор», «Житие Дон Кихота». «Отец солдата» стал классикой мирового кинематографа. Этот черно-белый фильм 1965 года ничуть не потерял в своей актуальности и сейчас, спустя тридцать лет. Есть в Испании памятник не писателю, не художнику и не историческому деятелю, а, как ни странно, литературному и, с полным основанием можно сказать, кинематографическому персонажу Дон Кихоту. А в Грузии стоит памятник другому киногерою — отцу солдата. «Бывают странные сближенья...»
— Кем вы заняты сейчас как режиссер?
— Я уже давно не снимал фильмов. Моей последней работой, как вам известно, был сериал по бессмертному роману великого Сервантеса «Дон Кихот». Попытка жить методом художественного и философского мышления Сервантеса, познать мир Сервантеса, и в то же самое время почувствовать, что тебе удалось разгадать всего лишь маленькую толику того ребуса, который, как и жизнь, многозначителен и полон диалектических противоречий — это большое счастье, которое может выпасть на долю режиссера, дающую возможность вести диалог с таким гением как Мигель де Сервантес.
На сей раз я хочу предпринять попытку проникнуть со своим киноаппаратом в глубоко философско-религиозный мир, хочу попытаться хотя бы частично познать наш мир, где царствует борьба между добром и злом, где царствует величайший закон «На все воля божья». Мы (я и известный грузинский писатель и драматург Эрлом Ахвледиани со своими молодыми учениками) пытаемся найти закономерность в отношениях между историческими явлениями и личностями и в то же время показать, что все это происходит по указанию свыше. Это неизбежно и всеобъемлюще, исторические фигуры всего лишь проводники Божьей воли. Это будет фильм о морально-этических проблемах. Историческим будет лишь место действия и действующие лица: Иосиф Сталин и его окружение, Уинстон Черчилль, Адольф Гитлер и другие.
— Расскажите поподробнее об этом будущем фильме.
— Интересно проследить, какой жизненный путь прошел Сосо, Коба, затем — товарищ Сталин, затем вождь мирового пролетариата, главнокомандующий, генералиссимус и так далее. Ведь он родился в беднейшей семье, в одной из провинции Грузии — Гори. В семье он был третьим сыном. Двое старших скончались от оспы. Этой же болезнью болел и маленький Сосо. Кеке (Екатерина) — так звали мать Сталина, обещала Богу за спасение жизни ребенка воспитать его настоящим христианином и сделать священником. Еле-еле сводя концы с концами, день и ночь не покладая рук, трудясь, она делала все, чтобы мальчик смог учиться в Горийском духовном училище, а затем в Тбилисской духовной семинарии. В то время это было очень сложно для такой бедной семьи. В стенах семинарии рос настоящий православный христианин, если бы не всепроникающая бацилла марксизма, которая и юного Сосо превратила в воинствующего атеиста. Затем он стал управлять огромной страной, его обожествляли, ему преклонялись и подчинялись, его называли вождем. Позднее, во время одной из встреч с великим Сталиным, мать скажет ему: «Я думаю, лучше б ты стал священником!»
Какие разрушения, какие злодеяния ни нанесли церкви и христианству ленинская и сталинская эпохи, сколько крови, сколько беззакония, но все равно побеждает христианское начало. Во время войны, как известно, проявилась власть Божьей силы, великое таинство — из Москвы бегут немцы, в то время как дороги к ней абсолютно незащищены, в Ленинграде, ту линию, которую проложил крестный ход с иконой Казанской Божьей матери, не смог преступить ни один немецкий солдат, Сталинград, Курск и так далее. Перед смертью, уже в агонии, последним жестом Сталина, как пишет его дочь Светлана Аллилуева, был перст, поднятый к небу. Лежали в стенах Мавзолея в холодных саркафагах Ленин и Сталин, а снаружи доносились звуки демонстраций и военных парадов, потом его тело выносят из Мавзолея и предают земле. Как хороша земля! Успокоилась душа усопшего и там в далеком городе Гори, в своей теплой постели уютно устроился маленький мальчик Сосо. Сталинская империя рухнула. Не знаю когда, но, наверное, скоро первый вариант сценария будет готов. Если бы вы знали, с каким трепетом я жду этого желанного дня, когда смогу начать работу над фильмом.
— Какие заметные явления грузинской культуры (оторванность от которой весьма для нас, россиян, чувствительна) последних лет могли бы вы назвать?
— Считаю необходимым в первую очередь сказать о прекрасном спектакле выдающегося режиссера, к сожалению, уже ушедшего от нас, Михаила Туманишвили «Сон в летнюю ночь», который он поставил в театре киноактера, носящем сейчас его имя. В это критическое для нас время — время войн и развала — спектакль Туманишвили проповедует идею любви, как главную концепцию жизненных сил в противовес ненависти и насилию. Последний спектакль блестящего режиссера Роберта Стуруа в театре Ш. Руставели по пьесе классика грузинской литературы Григола Робакидзе «Ламара» пронизывает мысль о том, что мироздание зиждется на гармонии человека с природой и противостояние между ними разрушает вселенную. Не могу не назвать роман известного писателя Чабуа Амиреджиби «Гора Мборгали», призывающий при любых жизненных коллизиях не поступаться истиной. Значительным явлением стал прекрасный памятник Давиду Агмашенебели (Строителю) в Кутаиси скульптора Элгуджи Амашукели.
Все эти произведения я считаю вкладом в развитие грузинской и не только грузинской культуры.
— Какое кино делают сейчас грузинские кинематографисты? Если можно, несколько названий, имен.
— Республика получила независимость. Независимы мы стали и от пресловутого Госкино (хотя я не разделяю мнения, что во всех прошлых грехах виновато Госкино, знаю прекрасных профессионалов, которые работали там, и наши позиции совпадали). Мне кажется, что сейчас как раз то меняющееся время, которое дает импульс новой волне в грузинском кино, как по содержанию, так и по форме. Как говорил Гегель: «революция должна пройти в душе». Интересными работами за последнее время считаю фильмы «Колыбельная» Наны Дженелидзе, «На грани» Дмитрия Цинцадзе, «Зима в Грузии» Отара Иоселиани и особенно «Кладбище мечты» Георгия Хаиндрава. Эти фильмы отражают современный взгляд на нашу действительность, полную сложностей, проблем и надежд.
— Смотрите ли вы новое российское кино? Что из виденного показалось значительным?
— В последнее время из тех немногих картин, которые мне удалось посмотреть, хочу отметить фильм Никиты Михалкова «Утомленные солнцем», и режиссера В. Хотиненко «Мусульманин», было очень приятно увидеть Россию глазами режиссера А. Сахарова в фильме «Барышня-крестьянка».
— А если бы не режиссером, то кем бы вы стали, какой вид профессиональной деятельности вас привлекает?
— Думая о прожитых годах, сожалею, что не смог проникнуть, изучить жизнь растений, животных и вообще природы, видимо, если б я не стал режиссером, то с удовольствием стал бы естествоиспытателем.
— Ваш любимый афоризм или поговорка?
— Мир, Вселенная, природа, человек — полны неизвестности, приключений и тайн, поэтому для меня ближе всех знаменитое изречение: «Я знаю то, что я ничего не знаю».
— Из нашей беседы у читателя может сложиться впечатление о вас как о человеке безупречном и возвышенном, живущим только искусством. Давайте немного «украсим» этот образ рассказом о Ваших недостатках.
— Все несчастья в том, что времени решительно не хватает, приходится торопиться, решать в спешке какие-то важные дела, требующие спокойного обдумывания, и вот в этой круговерти я могу поступить не так, как следовало бы, могу быть резок с людьми, принять решение, которому потом сам удивляюсь. И еще, несмотря на то, что обычно выгляжу рациональным, я склонен подпадать под влияние людей красноречивых и напористых, страстно пытающихся доказать свою правоту. И уже через несколько минут я думаю: «Почему же я с ним согласился? Ошибся, вероятно». Но уже бывает поздно. В этом моя слабость.
— А какие трудности объективного характера мешают вам сегодня в творческой и административной работе?
— Трудностей хватает, но одна — самая ужасная — отсутствие достаточных средств. А это и невозможность запустить в производство фильмы, которые могли бы принести успех и режиссеру и студии; и проблемы с поддерживанием цехов и павильонов в рабочем состоянии, это и низкая техническая оснащенность студии и много еще различных забот. Но самое тяжелое для меня это чувство собственного бессилия.
— Тема болезненная. Тогда о чем-нибудь нейтральном. Что вы сейчас читаете и кто ваш любимый писатель?
— В основном читаю произведения и материалы, относящиеся как к личности Сталина, так и к эпохе и природе диктатуры. А любимый писатель все же Хемингуэй. Как Пикассо и Дали в живописи, как Стравинский и Бернстайн в музыке (все они горячо мной любимы), Хемингуэй максимально выразил свою эпоху, я нахожу в нем редкую гармонию формы и философии, сочетание общественного и индивидуального.
— Расскажите о своей семье.
— Родился я в Кутаиси, мой отец — Давид Чхеидзе, литературный псевдоним Диа Чианели, был писателем, прозаиком, педагогом, общественным деятелем, в 1937 году репрессирован и расстрелян. Вот выдержка из документа службы Госбезопасности Грузии о реабилитации моего отца, где сказано, что: «Тройка осудила его к расстрелу 31 декабря 1937 года», не дав тем самым дожить до Нового года. Сейчас ему установлен памятник в г. Кутаиси и одна из улиц носит его имя. Мать одна воспитала в труднейших условиях троих детей — работала в библиотеке. Сын — Бидзина Чхеидзе пошел по моим стопам, став кинорежиссером, снял несколько художественных фильмов. Старшая дочь — Тамара — диссидент, политзаключенный, два с лишним года просидела в тюрьме, бывший член парламента Грузии, по профессии историк, младшая Хатуна — искусствовед. У меня трое внуков.
На юбилейном вечере внук режиссера получил в подарок старинную кинокамеру, которой снимал свои немые шедевры оператор студии А. Ханжонкова. Пока Резо-младший мечтает стать, как и положено тбилисскому мальчишке, футболистом. А если из него вырастет кинематографист, то будет он все ж другим, Резо-старший неповторим и уникален.
Чхеидзе Р. Сосо — Коба — Сталин... и обратно (интервью Людмилы Бухариной) // Новое время. 1997. № 3. С. 42-43.