Владимир Яхонтов — синтетический актер в полном значении этого слова.
Обычно представление о синтетическом актере исчерпывается тем, что такой актер умеет не только играть, а также петь и танцевать. Яхонтов решительно раздвигает рамки актерского творчества, доказывая и показывая совершенно иные возможности. Он утверждает: все, что живет, движется, действует, актер может играть. Актер может играть даже неодушевленные предметы. Каждый отдельный мимолетный образ, который заключен в театральных композициях, исполняемых Яхонтовым на его выступлениях, играется им.
Яхонтов раздвигает не только рамки актера, но также и рамки драматурга. Он создает пьесы. Свои театральные композиции он составляет из разнообразнейшего материала. Стихотворения, документы, письма, поэмы, песни, математические формулы, философские трактаты, политические статьи, военные сообщения, статистика и т. д. и т. д., все в руках Яхонтова становится театральным.
Поставив перед собой основную тему, Яхонтов смело отбирает литературный материал и умеет пестрый ворох отрывков слить и крепко построить цельное художественное произведение.
Эти театральные композиции и составляют репертуар его театра, театра «Современник», основанного Яхонтовым. Обставляются композиции намеками на сценическое оформление и прекрасной художественно сделанной бутафорией. Костюмировка дается также скупо — всего несколькими деталями. Некоторые спектакли сопровождаются музыкой, исполняемой на рояле. Действие прерывается двумя или тремя антрактами.
Возьмем одну из его последних работ — композицию «Война» — как образец авторского метода Яхонтова. В «Войне» им связаны самые разнородные литературные вещи. Она охватывает большие просторы различных явлений жизни. Тимирязевская формула о клетке, псалмы Давида, речь Либкнехта в рейхстаге. Иисус и Вильгельм II, въезжающие в Иерусалим с промежутком в два тысячелетия, мысли Энгельса, биологический Хлебников с его низвергающейся снежной глыбой и точная медицинская справка о состоянии больного под наркозом, римский папа с его позорно провалившимся крестовым походом.
Наивно приглашение Марселя Пруста на свидание в парк двоюродной бабушки — «О, приходите с лютиками и одуванчиками» и в противопоставление встреча двух боевых гигантов в море для кровавой схватки.
Войну Яхонтов берет не в пацифистском разрезе, но как бойню. Ему рисуются не поля сражений, где человек — просто дышащая мишень, где изодранное человеческое мясо втоптано в землю и перемешалось в кровавую кашу. Нет, Яхонтовым взят «деликатный» и страшный мир дипломатов, вежливых авторов военной грязи и ужасов. Люди во фраках и ослепительных перчатках. Здесь интригуют, предают и продают тихими проникновенными голосами, движения медлительны, исполнены грации, удары наносятся в спину, за газовыми завесами измены, предательство — в ласковых глазах, пленительных улыбках.
И Яхонтов играет все. Вот он — тяжелое орудие в действии. Мрачная машина выразительно изображена жестом, мимикой и долгим, постепенно утихающим после сотрясения качанием тела после выпущенного снаряда. А вот Яхонтов извивается в светском поклоне дипломата с рукой, прижатой к сердцу, наполненному «лучших чувств» и на секунду... руки в карманы, простота, человечность, меткие слова — Ленин!.. Среди кукольной лжи и притворства, точно на мгновение прорывает мрак. Вы сразу узнаете его.
Вот профессор наклонился над раненым. В руке его сверкает ланцет. Движения полны внимания, осторожности и рядом фокстротное раскачивание бедер, надменный голос — это Вильгельм с белой вуалью на пробковом шлеме въезжает верхом в Иерусалим. Весело летят брызги воды, и перед зрителем возникает тюремное утро Либкнехта, свежее, насыщенное бурлящей силой этого плененного орла. Он скован, он не двигается, но он может летать в неизмеримой вышине. И дальше — экстатические пальцы скрючены неистовым напряжением, уже нет Либкнехта, Яхонтов на коленях — темные псалмы Давида и рядом спокойные, величественные мысли Тимирязева о вечности материи, вечности жизни, вечности движения.
«Война» не доходит еще целиком до зрителя, и тем не менее «Война» попадает прямо в цель. Зритель, восприняв ее, делает прямой вывод-впечатление: отрицание, страстный протест против империалистической бойни.
Яхонтов молод. Хрупкий, бледный человек с серым лицом, с серыми волосами и таким же, без красок, голосом.
Овал его лица и черты сухи и строги, точно высеченные из легкого, податливого камня. Глубоко сидящие обыкновенные глаза, серьезные и детские, а над ними прямой маленький лоб, лоб упрямца, хранилище необъятной, неправдоподобной памяти и свежей, действенной фантазии. Рот страстный, четкий. Нечастые улыбки. Руки, воспитанные в жесткой дисциплине и ответственные за каждое свое движение. Они говорят о сложной артистической натуре и. владеют секретом бесподобных яхонтовских жестов. На всех вещах, которыми пользуется Яхонтов, и на нем самом чисто китайская опрятность и чистота.
Искусство Яхонтова строится, главным образом, на интеллекте. Он отдает своим образам не сердце, а свой мозг, воспроизводя перед зрителем сложный процесс представлений. Сдержанный, деликатно воспитанный Яхонтов по внешности похож на лицеиста прошлых лет. Но стоит ему начать действовать, хотя бы в его охватках с публикой, которые часто возникают при первом же его появлении на сцене — он вступает в борьбу с решительностью человека наших дней. Спокойствие и меткость удара легко делают его победителем при грубом посягательстве на его художественную свободу со стороны придирчивой части публики. Его артистический темперамент спрятан. Сконденсированная энергия и воля сказываются в редкой устойчивости — память его свежа и безбрежна, голос никогда не устает, жест и движения всегда легки и точны. В нем — выносливость стоика, выносливость ученого, неуклонно бодрствующего ночи перед жерлом астрономической трубы. В нем жестокость к себе, пренебрежение к обычным актерским нормам, героическая трата себя. Труд его не вкладывается ни в какие рамки. Он остроумен без юмора, подвижен без резвости, несокрушимо смел при скромности. Прост при большой сложности. Выбирает во всем линию наибольшего сопротивления и с тяжким напряжением прокладывает за свой страх и риск свой артистический путь в труднейших актерских задачах.
Им основан театр «Современник». По началу театр олицетворялся почти единолично им. В работах принимали участие только режиссер Попова и композитор Цветаев. В дальнейшем предполагается привлечь еще актерские силы. Репертуар театра также невелик, а именно:
«Ленин».
«Пушкин».
«Петербург».
«Война».
«Да, водевиль есть вещь!»
Вот основные спектакли. По ним можно проследить, как и куда двигается актер Яхонтов в своих театральных работах.
Юренева В. Владимир Яхонтов // Советский театр. 1932. № 12. С. 22-25.