Старого подпольщика мы пригласили играть Михаила Михайловича Тарханова. Его игра в «Горячем сердце», «В людях», «Мертвых душах» была гениальной. Я стараюсь избегать восторженных, мало что объясняющих оценок, но никакого другого слова найти не могу. Сила концентрации образности материализованной сути характера, неожиданность внутренних связей, неоспоримость явлений, казалось бы, невозможных в реальности; открытие истинной правды фигур времени превращала каждое его появление на сцене МХАТа в событие, выходящее за пределы всего виденного и известного.
И если говорить о новом, современном стиле исполнения, далеком и от натурализма, и от игры в условность, то, пожалуй, самым смелым, самым рискованным художником, не боявшимся резких черт, крутых смен состояний, игры на грани реального и фантастического, был именно он, Михаил Михайлович Тарханов. Ничего подобного его искусству мне уже не пришлось увидеть.
Козинцев Г. Подготовительные материалы к второму изданию «Глубокого экрана» // Козинцев Г. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 1. Л.: Искусство, 1982.