Превосходны школьники в картине «Розыгрыш». Очень точен их претенциозный жаргон, все эти шикарные имена типа «Кэт», «Вардз», этот многое заменивший им, почти патологический интерес к так называемым «дискам» и разговоры о поп-музыке; а главное, стремление их и выглядеть и жить как можно независимее и современней. Чего только не намешано в этих юных гражданах: самоуверенность — и растерянность перед жизнью, доброта — и наглость, напускной цинизм— и глубоко запрятанная сердечность. Тишина старомодных квартир — и неуютные, сквозные балконы стандартных новостроек, движение столичной жизни с совершенной невозможностью уединения — и неожиданная обжитость самых людных, казалось бы, столичных углов—вот фон, на котором происходит столкновение основных героев: Игоря Грушко, новичка, приехавшего из Новосибирска, нервного, почти истерического паренька, глубоко потрясенного смертью матери, отчужденностью отца и пытающегося втиснуть свое потрясение, уязвимость в бряцание электрогитары, и признанного лидера класса Олега Комаровского, суперрасчетливого, холодного, неизменно корректного и удачливого всегда и во всем. Обнаженная, хрупкая человечность — и сознательное умерщвление изначальных человеческих чувств во имя рационально воздвигнутой, последовательно выполняемой схемы. «В жизни надо стать кем-то, и этой однажды избранной цели должно быть подчинено все» — вот девиз Олега.
Эти два героя не могут не конфликтовать: они слишком различны. "В нашем колледже такое обращение с дамами не принято",— бросает Олег Комаровский на какое-то замечание новичка. В нем много привлекательного, в Олеге, хотя бы эта собранность и корректность, безотказно действующие на ребят. Он пытается быть справедливым тогда, когда ребята теряют справедливость, и взыскательным к себе, когда ему кажется, что он проявил малодушие.
И все это до поры до времени. Все это до тех пор, пока что-нибудь не встает на пути к осуществлению той самой, воздвигнутой им схемы. Вот тут Олег и обнажит подспудное свое и будет не просто жесток, но жесток как-то особенно утонченно и сладострастно. Он страшен, в частности, и потому, что умен; он превосходно видит слабые стороны тех, против кого нацелен удар, и бьет расчетливо, без промаха. "Мы с мамой так страдаем за тебя«,— скажет он беззащитному перед ним отцу, который «виноват» лишь в том, что не слишком, на взгляд Олега, преуспел в жизни. «Я хочу извиниться перед вами, извиниться за класс, — поднимется Олег в торжественный юбилей учительницы Девятовой, когда и она тронута вниманием ребят и ребята растроганы той атмосферой праздника, которую сами же на ее уроке создали. — В такие дни у вас совсем не праздничное настроение, потому что сейчас вы понимаете, что жизнь прошла...» "А ты молчи, юродивая!«—оборвет он тут же девочку, в дружбу с которой только что так истово и так расчетливо играл. Невольно вспоминается толстовское: «Машина! И — страшная машина, когда рассердится...». Весь внешний лоск, внешняя корректность Олега обернутся обратной своей стороной, потому что ничего нет за душой у него, только холодное, точно выверенное отношение к людям. И вот это-то обеспечивало ему лидерство, это казалось знамением времени, совершеннейшей, единственно возможной формой современного бытия!
Кабо Л. Ключ с обязательством передачи // Советский экран. 1977. № 7.