Я придумал конструкцию, но она очень серьезно дорабатывалась сценаристами Еленой Греминой, Ниной Садур, Мишей Угаровым, Сашей Родиноновым, участие принимали также Илья Малкин и Саша Васнецова. Это был очень приятный процесс: сочинялись повороты, появлялись персонажи… Работа продолжалась четыре месяца. Хотелось, чтобы история имела развернутый социальный фон, поэтому в современной части действуют персонажи из разных слоев общества: алкоголики, бизнесмены, бандиты… ‹…›

Нам хотелось, чтобы было два встречных сюжета. Существовали сомнения, станет ли зритель это смотреть? ‹…› Два времени протекают рядом: мир тонких материй, мир привидений. Сейчас мне кажется, что современная история — это костяк, а прошлое — воздух, душа, настроение. ‹…›

Жанр влечет за собой определенные средства выразительности. В исторической части — длинные планы, сплошные рельсы, штатив, выцветшая пленка, специальная фактура портрета. А современная часть ближе к нынешнему кино: ручная камера, ни одного плана со штатива, Мокрицкий все снимал с рук; изображение очень яркое, с подчеркнутым цветом. В исторической части все озвучено в тон-ателье, как в советском кино. А в современной — живой звук, много репортажных наблюдений. Артисты как бы погружены в полудокументальную реальность, отсюда и разница жанров — то высокий, то низкий, связанный с качеством нынешнего существования, в котором уже привычными стали смерть, убийства, катастрофы. Через жанр выражается наше восприятие времени. В эпизодах, связанных с революцией, речь идет о крушении страны, о тектонических сдвигах пространства и времени, о переломе судеб, смещении всех ценностей, уничтожении всех святынь, о реках крови… И во всех дневниках, мемуарах, художественных текстах революционной поры было ощущение этого возвышенного трагизма происходящего. Сегодня мы воспринимаем революцию как национальную катастрофу. Но современники были заворожены величием и масштабом событий. ‹…› Наше же время великим назвать нельзя. Оно какое-то мелкое. «Трагедия» — высокое слово — переводится как «песнь козлов». Так вот современная история — это «песнь козлов», когда все время происходят страшные вещи, но от них почему-то не страшно, а скучно или тоскливо… ‹…›

Формально главные герои — Полина (А. Куликова), Алексей                (А. Гуськов), Лека (Г. Кашковская) и близнецы Петр и Сергей              (Д. Марьямов). Но они, скорее, социальные типы, а не Герои с большой буквы. Герой — это человек, совершающий титанические поступки, а тут, конечно, подобные поступки совершает маньяк. И актеру А. Кузичеву, назначенному на эту роль, я говорил: «На самом деле ты играешь главного героя». ‹…› Его присутствие ощущается постоянно, даже когда этого героя нет в кадре. Маньяк — это как бы зеркальное отражение Николая Воинова, его современное альтер эго. ‹…›

Фильм связан с историей и судьбой страны. Нас это больше всего волновало. Почему так сложилась жизнь? Почему я так живу? ‹…› Ведь в жизни многих были очень странные обстоятельства и смертельные угрозы. Если экстраполировать это на общество, можно попытаться ответить на вопрос: почему так сложилась судьба страны? ‹…›

В любой человеческой жизни прекрасно незнание, случайность, возможность что-то изменить. Есть вещи, которые предначертаны, но мы про них ничего не знаем. В возможности ошибаться заложена возможность спастись, выплыть. А если нет случайностей и царствует одна сплошная закономерность, то жизнь ужасна, страшна. Это и есть ад. Об этом говорит Николай Воинов. А современный маньяк, наоборот, видит в этой закономерности, в этой предначертанности свою избранность. И сознательно берет на себя ту функцию, которая мучила Николая Воинова. Воинов случайно встречает в поезде красивую женщину ‹…›, и это дает ему шанс на счастливое будущее. Особенно важно для нас, что муки совести испытывает человек, живущий в обстоятельствах гражданской войны, когда люди миллионами убивали друг друга, не спрашивая: почему? А Воинов мучительно пытается понять: почему? ‹…›

Мы понимали, что в рамках объема и бюджета телевизионного фильма невозможно исчерпывающе показать масштаб исторической трагедии, и потому старались продемонстрировать его отраженно — через человеческие отношения, через камерные и интимные сцены. ‹…›

Мне очень хочется делать историческое кино. ‹…› Зритель хочет смотреть кино про свою страну, про свою историю, чтобы понять, что было, и попытаться разобраться в происходящем сегодня.

Серебренников К. Зритель хочет смотреть кино про свою страну / [Интервью Полины Васильевой]// Искусство кино. 2003. № 3.