А тем временем на Арбате Лёлю подстерегала ещё одна встреча. Случайная? Роковая? Сегодня, когда уже ясно, что «место встречи изменить нельзя», надо признаться: счастливая! Встреча с Иваном Уфимцевым, режиссёром театра, педагогом, актёром кино, влюблённым в кукольную анимацию, и поэтом, писателем, сценаристом Гришей Остером. И с тридцатью восемью попугаями.
Эти «38 попугаев», едва были показаны на фестивале в Загребе в 1976 году, как сразу же получили там первую премию — «Хрустальный кубок». Всех героев этого популярного цикла длиной в десять выпусков нарисовал Лёля, придав этим уморительно смешным и одновременно серьёзным африканским типам — Мартышке, Слонёнку, Удаву и Попугаю (в также и Бабушке Удава) узнаваемые человеческие характеры. Оператором «38 попугаев» был Саша Жуковский.
Нам очень повило, так как на первом фильме «38 попугаев» работал мультипликатором Юрий Норштейн, который сделал очень много, определил стилистику первого фильма и придумал много смешного в игре персонажей, вспоминает Шварцман. — Кстати, о персонажах. Слонёнок и Мартышка получились у меня сразу, а пот с Попугаем и Удавом пришлось повозиться...»
Лёля стал ходить в зоопарк рисовать удавов и питонов с натуры. Подсмотрел своеобразный прикус нижней челюсти. Часами сидел за столом и пытался придать змею человеческие черты. Ничего не получалось. Попробовал вытянуть его голову, пририсовал нос, морду покрыл веснушками. Удав стал напоминать человека. Затем широко раскрыл глаза и поднял брови. Удав удивился, вот тогда у него появился характер философа. А когда по его телу вместо змеиного орнамента Лёля пустил полевые цветочки, всё стало на свои места. Персонаж получился.
Тут возникла новая трудность: как им управлять? Как змея должна себя вести, общаться с другими персонажами, чтобы за ней интересно было наблюдать?
«Помог Юра Норштейн, он предложил: «А пусть Удав кладёт голову на кончик хвоста, будет этаким мыслителем..? И дело сдвинулось. А этот живой жест прошёл через весь сериал». С Попугаем тоже была своя история. Сначала Лёля сделал его с хвостом. Но когда Юра стал его двигать, пытаясь сыграть эпизод, он, подумав, сказал: «Хвост мешает, давайте отрубим хвост!» Директор Кукольного объединения Иосиф Боярский чуть не упал в обморок. Но хвост убрали. Попугай стал ходить на двух ногах, энергично жестикулируя крыльями, как руками, — и стал лидером четвёрки, с повадками вождя. Он стал напоминать и Боярского, и, отчасти, Владимира Ильича Ленина. И даже стал говорить, грассируя...
В 1976 году, когда полным ходом шла работа над сериалом «38 попугаев», Шварцман снова включился в производство рисованных фильмов. Лев Константинович Атаманов увлёк его чудесным сценарием того же Григория Остера — «Котёнок по имени Гав», и этот мультфильм вскоре тоже заделался сериалом. Таким образом, никому не изменяя, Лёля работал «на два фронта». Особенно полюбили зрители маленького несмышлёныша Гава, его друга Щенка и видавшего виды, умудрённого жизненным опытом Чёрного кота, всегда готового прийти малышам на помощь... Вышло четыре выпуска «Гава», а закончить пятый Льву Константиновичу не было суждено, в феврале 1981 года он скончался. Студия поручила завершить сериал Шварцману. Последний выпуск — и смешной, и грустный. Очень трогательный фильм. На нём лежит печать расставания с выдающимся режиссёром Львом Константиновичем Атамановым...
В последующих фильмах, вплоть до 1997 года, Шварцман порой совмещал работу режиссёра и художника. Продолжалось творческое сотрудничество с Гришей Остером. Появилась на свет эксцентрическая комедия «Гирлянда из малышей», отмеченная на фестивале в Тампере как лучший фильм для детей, а затем исполненная выдумки и озорства лента «Осторожно, обезьянки!». Непредсказуемые, до чрезвычайности непослушные, эти обезьянки до того пришлись Лёле по сердцу, что он сделал их героями ещё целых пяти серий — на радость и большим, и маленьким зрителям.
По сценарию Жанны Витензон Лёля как режиссёр и художник поставил своеобразную романтическую притчу, в основе которой был рассказ японской писательницы Риэко Накагава «Охота на китов». Эта мудрая притча наглядно свидетельствовала о парадоксальности, существующей в мире, о высшей доброте природы: спасителем трёх маленьких незадачливых охотников на Кита оказывался... сам Кит.
Дети тепло приняли и фильмы Шварцмана-режиссёра по сказкам талантливого писателя и сценариста Сергея Шаца. Особенно забавляли ребят приключения доброго доверчивого дракончика с крылышками, вылупившегося из яйца и не знавшего, кто он: собака, лошадка или птица.
В 2001 году Лёля как художник участвовал в создании весёлой и трогательной картины Инессы Ковалевской «Дора-дора помидора». Режиссёр всенародно любимого фильма «Бременские музыканты», Ковалевская пишет: «Хотя я знаю Леонида Ароновича Шварцмана с тех пор, как стала работать на киностудии „Союзмультфильм“, но особенно тёплые и дружеские отношения у нас сложились в то время, когда наша любимая студия практически погибала под давлением перестройки и доморощенных младореформаторов. Тогда небольшая группа творческих работников, куда входили также Шварцман и я, пыталась отстоять студию и продолжить её существование в качестве производителя мультфильмов и всеобщей кузницы кадров для Мультипликации, каковой „Союзмультфильм“ всегда являлся. К сожалению, эта борьба не увенчалась успехом... Очень многое можно сказать и наверняка уже сказано о Леониде Ароновиче как о замечательном художнике и режиссёре, обладающем талантом, высоким профессионализмом и ещё одним важным качеством. Это доброта и понимание своего зрителя, и огромная любовь к нему. Отсюда его чудесные и обаятельные персонажи, начиная от культового Чебурашки до смешных, озорных обезьянок.
К великому моему сожалению, мы успели совместно сделать только один фильм — „Дора-дора помидора“, где проявились наши общие взгляды на искусство мультипликации, на особенности детского восприятия и специфику работы для детей. Малыши смотрят этот фильм, вовлекаясь в поиски неизвестного посетителя деревенского дворика, и вместе с героями фильма, наконец, узнают, что на свете существует кроме них ещё и симпатичный колючий ёжик. И помогают ему вернуться к маме-ежихе... В коротком этом фильме звучат забавные стихи Александра Тимофеевского и весёлая запоминающаяся музыка Владимира Шаинского...
Не могу не добавить, что в очень трудный период моей жизни добрейший Леонид Аронович всячески поддерживал меня и помог выкарабкаться из беды, что встречается нечасто и ценится превыше всего».
К счастью, неосуществлённое в кино продолжение фильма «Дора-дора помидора» нашло воплощение в детской книге, проиллюстрированной Леонидом Ароновичем.
А вот что писал о Шварцмане Гарри Бардин, режиссёр, с которым Лёля как художник работал над фильмом «Приключения Хомы»:
«...Улыбка преображает его полностью в Чебурашку. В того самого Чебурашку, которого он когда-то нарисовал для мультфильма. Персонаж оказался настолько удачным, что стал эмблемой киностудии „Союзмультфильм“. При огромной фантазии в жизни он аккуратен до педантизма. Тщателен в отработке деталей. Не терпит никакой приблизительности. В работе дотошен. А если забыть о том, что мы с ним работаем на одной киностудии — „Союзмультфильм“, — и взглянуть на него со стороны, то это — классик. Да-да. Один из классиков советской мультипликации».
По правде говоря, оторопь берёт, когда пытаешься перечислить названия фильмов, чьё изобразительное решение принадлежит Шварцману. Впрочем, что даст перечисление, когда можно смело сказать, что им создана целая галерея сказочных персонажей, бесконечно любимых зрителями. И особенно детьми. Возможно потому, что для Лёли мультипликация — образ жизни, он обладает редким даром проникновения в страну Детства и никогда не говорит с детьми замысловатым языком. И потому что для него органична та высокая простота, которая отличает подлинное искусство.
И дети, и взрослые, побывавшие на юбилейной выставке Шварцмана в 2000 году исписали книгу отзывов словами благодарности.
Однако — всё мультипликация, мультипликация, но ведь выставка представила посетителям и «взрослого» Леонида Шварцмана. Того самого, который с живописным циклом к «Шинели» и «Портрету» Гоголя был в 1954 году принят в Союз Художников. Вот как об этих работах говорит Норштейн: «Бывают неожиданные совпадения. Ленины авторские иллюстрации к «Шинели» я увидел много позже создания Франческой эскизов к экранизации этой гоголевской повести. Каково же мне было обнаружить среди иллюстраций Шварцмана композицию, схожую с нашим эскизом, где Акакий Акакиевич поднимается по лестнице к портному Петровичу. Сходство было поразительным в самом конструктивном решений Разница была в ощущении дьявольского пространства. В нашей композиции на ступенях лестницы сидели орущие коты, обрисованные тусклым светом из дверей, откуда, как из преисподней, валил пар...»
Замечательные работы, которые, казалось, были всегда и другими быть не могли. С проникновением в образную стихию великого писателя, стихию поэтическую и одновременно абсолютно реальную, прозаическую. Здесь опять — удивительная простота произведений Шварцмана, подлинность. «Ведь я реалист», — сознаётся Лёля, этот сказочных дел мастер. Будничность персонажей, точность атмосферы Петербурга, Невы, видение художником великого города, его архитектурного облика, историчность, какими-то неведомыми путями переплавленная в извечное гоголевское сочувствие человеку... Образы Петербурга. Питера, Ленинграда питали Шварцмана смолоду, они были толчком к его работам. Чуть позже он увлечётся Александром Грином, романтикой, «Кораблями в Лиссе», И огромный кусок биографии — серия «Старый Минск. Воспоминания детства», созданная в самом конце прошедшего века... Как причудливо сплетены все мотивы в творчестве Шварцмана, чьи почти театральные эскизы-триптихи к «Снежной королеве» — уже не в фильме, а на выставке в Манеже в 2000 году были предметом восхищения почитателей
таланта художника...
Н.Н. Абрамова. Предисловие. Классик по имени Леле в стране мультипликации. Москва. Издательский дом «Ключ-С». 2010