Возвращение к зрите­лю состоялось в ином жанре, в ином обличье. В 1954 году на экран вышли сразу два фильма с участием Павла Кадочникова — «Большая семья» И. Хейфица, поставленная по одноименному роману В. Кочетова, и комедия С. Тимошенко «Запасной игрок».

В картине И. Хейфица, выразительно и правдиво рассказывающей о жизни потомственной рабочей дина­стии, Кадочников сыграл роль инженера кораблестро­ительного завода Скобелева. В жизненную реальность социально-бытовой драмы «Большой семьи» его персо­наж вносил нечто нелепо-трогательное, комическое.

И внешне, и внутренне он был разительно непохож на прежних героев актера. Нескладный, сутуловатый, в очках, с застенчиво-иронической улыбкой, блуждаю­щей на лице. И в этой улыбке, в чуть дергающейся походке и в привычке механически вертеть на пальце ключ от своего «Москвича» ощущается неуверенность в себе, внутреннее нервическое состояние и какая-то отъединенпость Скобелева Кадочникова от окружающих его людей. Он словно случайно, гуляя, забрел на завод­скую территорию и потому смотрится на ней несколько нелепым и лишним... Так, уже с первого появления в кадре актер через пластику, мимику дает почувство­вать некую асоциальность Скобелева, его позицию сто­роннего наблюдателя в заводском коллективе, за что он и получил прозвище «экскурсанта».

Это первое впечатление некоторой странности фи­гуры Скобелева проясняется в последующем его раз­говоре с Зиной, молодым инженером. Она недавно здесь и мечтает строить корабли. «А знаете, как может полу­читься... сидеть вам, как и мне, где-нибудь в канцелярии и подшивать бумажки»,— предрекает он горячей юной мечтательнице. Спокойная ирония, убежденность, с кото­рой произносит он свое пророчество, настаивая на том, что сидеть Зине в «тихой гавани» — в бюро технической информации, приоткрывает предысторию и самого героя Кадочникова... Когда-то, видимо, вот так же, придя на завод, мечтал своротить горы. Но в силу ли неблагопри­ятно сложившихся обстоятельств, в силу ли нерешитель­ного, застенчивого характера «человека без хребта», как называет его завклубом, гор Скобелев не своротил, а осел в этой самой «тихой гавани», стал чинушей, отсижива­ющим на работе «от и до». «Меня, конечно, никто не спрашивал?» — привычный вопрос, содержащий в себе и ответ, который Скобелев ежедневно обращает к сек­ретарю.

Однако превратившись со временем в производст­венного чинушу, потеряв интерес и вкус к работе, он не перестал быть человеком глубоко порядочным, интел­лигентным, благородным. Эти качества проявляются в сценах с Катей, с заведующим клубом. Скобелев ис­кренне возмущен тем, что завклубом, подло обманувший девушку, решил тайно сбежать от нее в другой город, узнав, что Катя беременна. И он не может удержаться от звонкой увесистой пощечины негодяю. Но будучи по натуре человеком мягким, неспособным к поступкам рез­ким и жестким, ведет себя в этой ситуации несколько нелепо, по-петушиному наскакивая на «противника». Со­бственная смелость и решительность удивляет, кажется, даже его самого.

Вот этой внутренней порядочностью своего героя, проявляемой, правда, весьма забавно, актер и пытается хоть как-то обосновать неожиданность финальной мета­морфозы— превращение Скобелева из «экскурсанта» в активного члена заводского коллектива. Ибо в драма­тургии роли психологически убедительные мотивы эво­люции его персонажа не были раскрыты авторами фильма.

Надо сказать, интеллигенции в «Большой семье» вообще не повезло. Оказавшись на периферии киносю­жета, посвященного главным образом рабочему классу, интеллигенция представлена в фильме бледно, однознач­но: либо исключительно образцовой, как молодой ин­женер Зина, либо абсолютно отрицательной, как завклу­бом. Что же касается героя Кадочникова, «осознающего» и «преодолевающего», в конце концов, свои недостатки, то он стал неким средним звеном между двумя этими крайностями.

Преодолевая драматургическую незавершенность, схематизм образа, неопределенность его места в сюжет­ной структуре фильма, актер порой излишне увлекается поисками внешней характерности, подчеркиванием чуда­коватой нелепости, комедийпости своего персонажа. Но это, как говорится, не от хорошей жизни.

«Удача этого фильма была бы тем более полной, если бы в нем так же живо, как рабочие люди, была показана трудовая интеллигенция...— писал С. Гераси­мов.— Нельзя же считать представителем такой интел­лигенции образ завклубом —пошляка и проходимца... Нельзя также считать типическим для нашей интел­лигенции образ чудака-инженера Скобелева, как ни ста­рается сделать живой эту роль артист П. Кадочников» *. «Что-то скомкано в самой роли добродушного скептика инженера Скобелева, хотя там, где есть простор для игры, артист П. Кадочников вызывает искреннюю сим­патию зрителей...» — отмечала и газета «Известия»**.

Актерское пристрастие Кадочникова к выразитель­ной характерности, к комедийности, давно не находящее выхода на экране, сдерживаемое материалом и рамками жанра и в «Большой семье», получает больший простор для выражения в фильме С. Тимошенко «Запасной иг­рок». В этой картине яркая комедийность, эксцентризм персонажа Кадочникова обусловлены не только жанром, но и фабульной ситуацией «игры в игре»: герой Кадочни­кова— киноартист Светланов — готовится сыграть роль старого профессора Дедушкина в снимающемся фильме.

...Чтобы убедиться в достоверности своего Дедуш­кина, Светланов появляется в старческом гриме среди пассажиров теплохода, направляющегося на Юг, к ме­стам будущей съемки. И никто из пассажиров — ни чле­ны научной экспедиции, занимающиеся проблемой дол­голетия, ни настоящие старики, ни молодые футболисты братья Веснушкипы, с которыми Дедушкин вступает прямо-таки в конфликтные отношения — никто не дога­дывается о розыгрыше. Седенький паричок, аккуратная бородка и усы неузнаваемо меняют облик Кадочникова.

Однако убедительности он добивается не столько с помощью грима, сколько благодаря верно найденной — динамичной, стремительной —пластике образа, выража­ющей внутреннюю суть его Дедушкина: завидную моло­дость души. Павел Петрович вспоминал, как во время работы С. Тимошенко говорил ему: «Наш Дедушкин... должен быть очень старым и очень молодым, даже моложе молодых... Дедушкин должен произносить слово «старик» как почетное звание».

Вот от этого определения сущности персонажа — «моложе молодых» — актер и отталкивался в поисках внешней характеристики образа —грима, пластики, темпо-ритма его жизни в кадре. Он играл особого, «насто­ящего» старика, а не старичка и уж тем более не стари­кашку. И потому наделил Дедушкина жизнерадостным темпераментом, общительностью, живостью жестов и ре­акций, веселой остротой взгляда.

Думается, что воплощать такого Дедушкина ак­теру было не очень сложно, потому что он созвучен характеру и темпераменту самого Кадочникова, который был человеком открытым, увлекающимся, порой даже несколько, как мне представляется, простодушным в своей открытости и непосредственности. Природная подвижность темперамента угадывалась позднее даже в таком его сонном, малоподвижном персонаже, как ста­рик Трилецкий из «Неоконченной пьесы для механичес­кого пианино».

Дедушкина актер играл с таким увлеченным, зара­зительным озорством, словно наслаждаясь представив­шейся наконец-то возможностью веселого розыгрыша, откровенного лицедейства, которая отличала его еще в студенческую пору, когда он юношей изображал ста­риков. Актерский азарт игры заряжал импульсом бод­рости и его персонажа.

Влюбленный в жизнь Дедушкин Кадочникова все делает с удивительной полнотой душевной отдачи. Сво­им жизненным оптимизмом он заражает и окружающих. Почтенного композитора Днепровского профессор по­двигает на создание песни-гимна для стариков. А то что же получается — есть песни для пионеров, для молоде­жи, а у стариков «пенсия есть, а песни нет». И вот уже под неунывающие слова песни — «Оставайтесь, друзья, молодыми. Никогда, никогда, никогда не старейте ду­шой!»— все старики теплохода дружно занимаются гим­настикой.

Живой, подвижный, как живчик, Дедушкин стано­вится любимцем пассажиров теплохода, душой его обще­ства, потому что он чувствует себя причастным ко всему, что происходит здесь.

Например, быстро разглядев в Саше Веснушкине зазнавшуюся футбольную знаменитость, Дедушкин — Светланов, наделенный изрядным чувством юмора и склонностью к шуткам, решает проучить его. Во время танцев он с удивительным для старика проворством «уводит» из-под носа Веснушкина дам-партнерш, и, что особенно раздражает Сашу,— понравившуюся ему акт­рису Карташову.

Весь эпизод танцев Кадочников проводит с изяще­ством, легкостью и скрытой иронией... Несколько старо­модная галантность и живость манер его Дедушкина, предупредительное внимание к партнерше покоряют не только Карташову, но даже влюбленную в Сашу гимнаст­ку Валю. Легкость «побед» настолько удивляет Сашу, что он, по его словам, нокаутировал бы «дедушку Дон-Жуа­на», если бы не его почтенный возраст. С юмором, озорством играет Кадочников в этой сцене стариковскую ершистость Дедушкина, «гордое» принятие им вызова на боксерский поединок: ведь Светланов-то имеет как-никак высший разряд по боксу. И потому в глазах Дедушкина — Кадочникова запрыгали такие веселые чертенята... Тайна раскрывается, когда на глазах у всей публики Светланов разгримировывается и превращается в молодого человека, вызвав уныние стариков: они понесли невосполнимую потерю в своих рядах. Весь комический эффект сосредото­чивается теперь в сцене боксерского поединка, в которой Светланов прилагает массу усилий, чтобы... не нокаутиро­вать Васю Веснушкина, заменившего в этой дуэли брата.

В роли Светланова Кадочникову, собственно гово­ря, играть уже нечего, кроме как себя — киноартиста Кадочникова. А вот участие его в роли Дедушкина и делает фильм «Запасной игрок» именно комедией. Смех, улыбки вызваны главным образом его появлением в кадре. Ибо основная, спортивная часть фильма, по­строенная по расхожей драматургической схеме фильмов подобного рода, попросту неинтересна. В нем все уже знакомо и расставлено по своим привычным местам: зазнавшаяся спортивная знаменитость, находящийся до поры до времени в тени милый скромный «запасной игрок», и, наконец, решающий момент игры с сопер­ничающей командой, в которой и раскрываются незаурядные спортивные данные героя. Все это знакомо по «Вратарю» и «Спортивной чести», «Центру нападения» и другим фильмам.

И лишь появление эксцентричного Дедушкина — Кадочникова вносит в комедию действительно элемент комедийности, живости. Но драматургически линия Све­тланова— Дедушкина существует сама по себе, содер­жательно слабо связанная с основным сюжетом. Без каких-либо значительных изменений она могла бы войти в любой другой комедийный сюжет. Потому и участие Кадочникова в «Запасном игроке» является своего рода блистательным дивертисментом бенефицианта, позволяя артисту продемонстрировать свой комедийный талант, высокое профессиональное мастерство, владение пласти­ческой культурой. «Создается впечатление, что сцена­рист и режиссер С. Тимошенко усиленно избегает основ­ных героев своего же фильма, все время подменяя рас­сказ об их судьбах второстепенными линиями. Так, са­мым интересным и, по существу, центральным событием фильма становится история актера Светланова (его с ве­ликолепной характерностью исполняет П. Кадочни­ков) — писала «Комсомольская правда».

Итак, после трехлетнего перерыва состоялась встреча зрителей с любимым актером, но теперь в ином, непривычном для него — комедийном — жанре: ведь не только эксцентричный Дедушкин в комедии, но и Скобе­лев в серьезной кинодраме решен актером в трогательно­забавных комедийных красках.

А между тем в картине И. Хейфица имелась роль, казалось бы, «искавшая» Кадочникова, —роль героя-со­временника, рабочего-передовика Алексея Журбина. Но режиссер предложил ее никому не известному тогда молодому актеру Алексею Баталову.

МАРИЯ ПАВЛОВА. : «Павел Кадочников» // Издательство «Искусство».