Станислав Ф. Ростоцкий: Кукольный театр жестокости, необыкновенный концерт, разыгранный с помощью некрасивых и злобных марионеток, наподобие бракованных футболистов, которых в советских мультфильмах обыгрывали в футбол розовощекие пупсы первого сорта. Это уже даже не про «уродов и людей», а просто «про уродов». По-хорошему, в этой условности можно было пойти дальше и преспокойно обойтись без сюжета вообще. «Жмурки» — данс-макабр, в котором не имеет смысла следить за конкретными перипетиями и досконально разбираться, кто, что и у кого украл, кто кого заказал и все такое прочее. Ощущение от просмотра можно сравнить с употреблением «паленого» алкоголя, каковой был представлен в ларьках 90-х, что «держали» и «крышевали» личности, неотличимые от балабановских персонажей: мутное, нередко опасное для окружающих веселье, потом забытье, наутро — жесточайший похмельный синдром. Ощущения не самые приятные, но запоминающиеся. Но с каждым последующим просмотром организм все более крепчает, и в конце концов от всего этого балагана начинаешь получать самый настоящий кайф.

Лидия Маслова: Даже когда Алексей Балабанов снимает фильм про парики с челочками и вставные неандертальские челюсти, у него все равно получается увесистое высказывание, претендующее на то, чтобы закрыть очередную тему. В данном случае — тему первоначального накопления капитала, о котором «Жмурки» дают более наглядное и исчерпывающее представление, чем любые учебники политэкономии. Самое удивительное — после просмотра трудно избавиться от ощущения, что ты все равно живешь в чудесной стране.

Сергей Лаврентьев: Считал и считаю Алексея Балбанова лучшим постсоветским режиссером, посему рассматриваю данное кинопредприятие как недоразумение, на которое талантливый художник имеет право. Камера, словно прибитая гвоздями, стоит на месте, иногда лениво переползая из одного угла в другой. Артисты «купаются в ролях», нимало не заботясь об общей картине. Глубоко безразлична она и постановщику, озабоченному лишь тем, чтобы, с одной стороны, поизощреннее «замочить» в кадре побольше людей, а с другой — внедрить в наше сознание мысль о бандитском прошлом нынешних бизнесменов. Спасибо. А то мы не знали!

Павел Черноморский: Это чистый кунстштюк и никакая не пародия на бандитскую тему. Скорее — комикс на пленке, со всеми вытекающими типа макдональдсов, которых не было в 1995 даже в Питере, и героином, который бандит никогда не назовет просто «героином». У Балабанова всегда были такие проблемы с фактологией — так, в «Брате» мажорную тусовщицу-рейвершу изображала девочка с интонациями фанатки группы «На-На». Но самое удивительное, что такая вот самоуверенность — основа балабановского обаяния. Он работает, как когда-то Пикассо. Циклами, неизменно возвращаясь к константе. Хочешь — Голливуд включит, хочешь — минимализма поддаст.

Елена Фанайлова: Как только Балабанов отказался от патриотического пафоса второго «Брата» и «Войны» и начал шутить, виртуальное лицо его, искаженное гримасой патетической русофилии и провинциального мачизма, приобрело осмысленное выражение. Стало далеко видно во все стороны света, что режиссер он хороший, тонкий, дело знает, пластичный, с чувством ритма все в порядке, умеет снимать разные города как живые (а это специальное высокое искусство: умение снимать городское пространство), западные ретро-хиты монтируются с танцами русских бандитов превосходно… И не вина эстета Балабанова, что воспитала его страна, где литература всегда была важнейшим из искусств, анекдот оказывался востребованнее комикса, на изобразительный ряд всем было плевать, а технологии обычно как-то искорежены теми, кому попали в руки. Наш ответ Тарантино несколько омрачил одновременный выход на экраны родины кинофильма «Город грехов». Русские жмурки неплохи, американские — безупречны.

Армен Медведев: «Жмурки» — фильм, неверно оцененный, многими, и потому недооцененный. Слишком поверили зрители, да и часть критиков, слогану «Тем, кто выжил в девяностые». Мне кажется, именно он уводит в сторону от понимания фильма. Лично я «Жмурки» воспринимаю как пародию на целый период в истории нашего кино. Пародия это хотя бы по подбору актеров: каждый играет противоположность тому, что играл до этого. Андрей Панин, скажем, привык удивлять нас в ролях бандита, жесткого человека, повелителя ядов, а здесь вдруг он оказывается архитектором «Церетели», которому грозит неведомый Карачун. Если и дальше разбирать фильм по эпизодам, то мы найдем отзвуки предшествующего «Жмуркам» кино в каждом. Только то, о чем раньше рассказывалось с иным выражением лица, Балабанов блистательно пародирует.

Сеансу отвечают: Жмурки // Сеанс. 2006. № 27–28.