Появлению каждого сюжета, каждого персонажа предшествует мучительный и трудоемкий розыск. «Когда я что-то думаю о новом кино, ищу — что у меня в данный момент болит? — рассказывает режиссер. — Предположим, история про несчастную любовь. А мне хотелось сделать все наоборот: когда бы мой герой преодолел эту муку, и победил. Ищу эту интонацию в себе. Вроде внутри она свербит. Когда все говорят: „Дурак, из тебя же веревки вьют!“ Никто не понимает тебя. А ты при своей силе остаешься. Умираешь, но побеждаешь в своем чувстве. Как можно придумать персонаж? Его же не сконструируешь. Он медленно нарождается. Накапливается. С „... дождиком“ было так. Хотелось, несмотря ни на что, сделать кино про такое особенное, необыкновенное самообладание. Но ничего не вырисовывалось. А в какой-то совершенно мистический момент я услышал песню: „Со вечору дождик“. Из нее, из этой старинной колыбельной, странным образом произрастала чеховская интонация. "Брат сестру качает...", и в крошечной каморке описывает ей ее распрекрасную будущую жизнь. Что бы и как бы ни было, надеждой живет человек. Эту интонацию хотелось сохранить. Увидеть в грубом, неотесанном мужике страшную нежность, талант любить. Вот тема. Когда страсть становится главной жизненной силой. Тема эта не отпускает, пробирается во все мои картины. Начал я по сказкам рыться. Что-то замаячило... вроде у Толстого было... Перед глазами проснулась картинка: здоровенный мужик большой тащит русалку. Стал перелистывать Толстого — да вот же она. Так к Толстому я с заднего крыльца пришел. Через старинную колыбельную. И своего героя увидел. Для меня он — чеховский характер. Вроде бы жалкий, над ним насмехаются все, а — прекрасный. Чехов умеет опустить своих персонажей до самого дна, до гноищи, до омерзения. Чуть ли не все его герои жалуются, стонут. Но к ним испытываешь подлинное сострадание. В них своя сила. Вот и мой мужик дурак убогий, все так ему и сказали, даже кот: «Что ж ты делаешь, себя губишь!» А он прав. В любви своей прав».
Все усилия «художественного автора» Валентина Ольшванга сконцентрированы в одном направлении: проникнуть за пределы общеизвестного, общеувиденного. Совершить открытия, хотя бы для себя. Добиться прорыва хотя бы в собственном материале. И он прав. В выборе своего пути прав.
Лариса Малюкова. Сверхкино. Современная российская анимация. — СПб.: Умная Маша, 2013. — С. 240-249