<...> боксер-супермен, герой фильма Э. Володарского и И. Шешукова «Вторая попытка Виктора Крохина» (1977), не пришелся ко двору в Госкино. Картина не увидела свет и после внесения редакторских поправок. Что же не устраивало? Авторская трактовка. Авторский взгляд на сильную личность, на ее генезис.
Десять лет отлучения не прошли для картины даром. Она остыла. Не потому, что за это десятилетие мы навидались послевоенных коммуналок. Таких, как здесь, не было. Сквозной образ боксерского ринга и кулачного боя по-прежнему прочитывается как метафора борьбы за существование. Но тогда, в 1977-м, когда живая жизнь сегодняшнего дня вытеснялась с экрана равного рода литературщиной под флагом необходимого зрителю, как хлеб, жанрового кино, эта нервная, неровная, с очевидными срывами картина представительствовала и от послевоенной реальности со всей ее унизительной для личности нищетой, и от реальности тех лет с ее сносным бытом и жгучими духовными проблемами.
Но что из фильма ушло — так это интонация загнанного в угол человека, готового предать свои робкие нравственные представления, коль они ничего не стоят в этом мире. Боксер Крохин — вовсе не честолюбец.
Успех ему нужен, чтобы почувствовать себя в своем праве, избавиться от комплексов убогого детства. И он идет на маленькую — так ему кажется — подлость, лишь бы попасть на международные соревнования и открыть себе путь к спортивной славе.
Брожение духа, решающего вечный вопрос: кто я — тварь ползучая или право имею? — фильм запечатлел. И в этом смысле он полностью принадлежит 70-м: крушение веры в немедленную победу добра заставило усомниться во многих ценностях, породило цинизм «железных мальчиков», философию личного успеха.
СТИШОВА Е. Время и выбор // Искусство кино. 1987. № 11