В 70-е возвращалась на экраны «новая» Л. Гурченко, во многом благодаря В. Трегубовичу переживающая второе актерское рождение: она импульсивно исторгала «из себя» образы и фигуры, словно отформованные фантазией за годы простоев. Здесь Л. Гурченко — Алиса: вчерашняя «деревня», подделывающаяся под горожанку. Перекисью обесцвечены как бы нахлобученные на лоб взбитые овечьи кудряшки, крупные красные бусы на шее, узкое цветастое платье вяжет движения, платформы-
ходули годны лишь для ковыляния — зато, говорят, модные.
О характерных ролях пишут: «Актер не боится казаться непривлекательным». А чего бояться Л. Гурченко? Все знают, какая она «на самом деле», потому и безоглядно ведет рисунок роли к эстетике безобразного. «Такое только женщина может на своей голове сотворить»,— как шедевр икебаны, рассматривала прическу Алисы студентка-театровед.
Одежда Алисы — варварская смесь сверхкитча и сверхмодерна, зато дурачащие наших героев очаровательные Марина и Люба (Н. Гундарева и Н. Андрейченко) — на передних рубежах столичной моды.
(...)
Ни гнева, ни любования не вызывает отчаянно прихорашивающаяся, жалкая Алиса, делом престижности которой, смыслом существования являются «румынская тумбочка и туфли на платформе». Но чувствует она — жизнь невосполнимо просачивается меж жадно растопыренных пальцев, а счастья и довольства не прибывает вместе с забившим малогабаритную квартиру шмотьем. Оттого нервна и плаксива: «Что-то нехорошо мне... еще, что ли, одну тумбочку достать?»
Изгрызена заботами, и сама мелким грызуном въелась в мужа; тащит на хребте семью, не считая грехом почти «законную» спекуляцию и принуждает к ней Сулина, на бухгалтерскую ставку которого не разбежишься «жить как люди».
(...)
Ковалов О. Почем праздник для души. // Ковалов О. Трудно говорить превым – М.: «Киноцентр», 1989 (об исп. Роли Алисы в фильме «Уходя уходи» с. 79-80, 87, 90-91)