Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
«В субботу»
Фрагмент литературного сценария

НАТ. УЛИЦА ГОРОДА\У ГОРКОМА

Бегут ноги сами по себе, голова вбок. От огня глаз не оторвать. Там, за городом, на АЭС пожар гуляет, и венттруба над блоком вдруг свечой во тьме встала! И по улицам напролом инструктор Кабыш, по газонам, цветам. К горкому партии, ноги знают. А начальство все равно скорей, всегда впереди. Уже вниз они навстречу по ступенькам, «рафик» как раз подкатил.

Кабыш в последнюю минуту в ряды нестройные втесался.

Кабыш: Это такое чего?

Горкомовец 1: Мирный атом, чего. Крыша вон опять у них. Как в позапрошлом.

Кабыш: Шибко пламя высокое, нет?

Горкомовец 2: Так битум с керамзитом кровля. Уже обком к нам в гости на огонек.

Не до разговоров, торопятся. Верхушка партийная, инструктор дверцу предусмотрительно распахнул, уже при деле был.

Еще прокукарекал вовремя Кабыш: Подарок нам на Первомай! Как подгадали к  празднику!

Секретарь из «рафика» даже высунулся.

Секретарь: Кабыш, родной! Да как серпом по яйцам!

Дверцу перед ними сам, они же и захлопнули у него перед носом, чуть не прищемили. Внутрь не пустили, нет. И еще не задавили едва, пока на пожар разворачивались, инструктор кузнечиком отскочил.

НАТ. ШОССЕ

Лишним постоял Кабыш и на огонь далекий опять побежал.

Может, даже быстрей еще. На своих двоих по шоссе за начальством вслед. У каждого свой транспорт.

НАТ. У РЕАКТОРА

Погасили, пока бежал. Пламя у Кабыша на глазах вниз и вниз сползало, и осталась над блоком вместо свечи труба обгоревшая. И брандспойты огонь уже на крыше в клочья рвали, до конца душили, все. Канал технологический под луной заблестел, пейзаж сразу вернулся. И выплыл из ночи пруд-охладитель перед АЭС, рыбаки на мощеном берегу, им все нипочем было.

НАТ. ПРОХОДНАЯ СТАНЦИИ

В проходную инструктор влетел, в ворота распахнутые, не останавливался. Пожарные, черные от копоти, возле машин рукава скатывали, сами себе фарами светили. А Кабыш без устали в полутьме по территории все рыскал, пока «рафик» не разглядел.

НАТ. У КОРПУСА УПРАВЛЕНИЯ СТАНЦИИ

У корпуса управления в сторонке стоял, к стене незаметно приткнулся. И пустой, конечно, без пассажиров.

ИНТ. КОРИДОРЫ СТАНЦИИ

И догнал он начальство, по коридорам длинным пометавшись, — из кабинета вышли, никуда не делись, вот они. Но вроде как вдруг размножились, среди своих теперь еще чужие были, и военный даже с ними, генерал. Шли по коридору быстро, молча, и Кабыш скромно в хвост им пристроился.

Но тут свои, за чужими семеня, будто почувствовали и оглядываться стали, знаками недовольными его останавливать, от процессии отрезать. А потом, не вытерпев, один развернулся и в обратную сторону грозно пошел — к Кабышу прямиком, к нему. И это секретарь был.

Секретарь: Ты здесь чего?

Кабыш: На пожар.

Секретарь: Потушили когда, герой?

Да нет, улыбался уже секретарь, зря инструктора напугал.

И за плечи даже по-свойски его обнял, повел. Постарше был, но тоже молодой.

Секретарь: Ладно, Валерка. Я сам до такой степени пересрал с этим атомом мирным, прямо себя не помнил. Это ж такое могло, чего нам головой вообще не понять, да? Невозможно и лучше человеку не надо, вот такое… кранты, Валерка, вот до сих пор трясет, чуешь?

Кабыш: Да.

Секретарь: А ты вроде спокойный.

Кабыш: Нет.

Очки у секретаря и впрямь от волнения запотели. Но вел и вел упорно Кабыша по коридору в обратную сторону, на выход, объятие железным было.

НАТ. У ПРОХОДНОЙ СТАНЦИИ

И прошли они мимо пожарных опять к проходной, жизнь обратно отматывая. И секретарь все шаг ускорял. Но вздыхал уже с облегчением.

Секретарь: Отбой, Валерка, всё. Бак, конечно, жахнул у них, СУЗ этот аварийный, не без того. И рады малость плюнули, как водится. Но реактор нормально, главное. Реактор, понимаешь ты, нет?

Чуть не бежал уже секретарь, Кабыша за собой тащил. Еще на ходу подбадривал:

Секретарь: Ты это… ты поспи иди, а утром ко мне на свежака, с праздниками надо шевелиться или как? Кросс, концерт там, мероприятия, чего у нас после митинга, надумал?

Кабыш: В общих чертах.

Секретарь: Ничего не отменяется.

Кабыш: Да ясное дело.

Секретарь: Наоборот. Вроде теперь реабилитироваться за атомщиков должны, это тоже понятно?

Кабыш: Утром, как штык!

Не сомневался Кабыш.

Секретарь сам его за ворота вывел, только там отпустил.

Секретарь: На трибуне на праздник со мной встанешь, заметано?

Кабыш: Спасибо, Сергей Петрович.

Секретарь: Под трибуной свое отходил, считаю.

Кабыш: Да.

Секретарь: Отбегал! (засмеялся секретарь, шутку приберег). Кросс три километра за начальством… рекордсмен, елки!

Кабыш тоже смеялся.

Секретарь: Ну, чего не идешь? Иди. Можешь даже шагом.

Расходясь, они еще обернулись разом друг на дружку. И Сергей Петрович пальцем на всякий случай погрозил.

НАТ. НА ТЕРРИТОРИИ СТАНЦИИ

Не зря начальник инструктора за собой, поводырем он его.

Маловичко: Давай четвертый этот, где он хоть есть у вас тут, такой-сякой? Показывай! Давай!

ИНТ. В МАШИНЕ

В «Волгу» за ними еще из свиты протиснулись, кто догнал. Поехали в полутьме по территории. Начальник впереди с водителем сидел:

Маловичко: Горелик, у тебя шкала там какая?

Прибор у дозиметриста наготове был:

Горелик: На Хиросиму хватит.

Маловичко: Давай. Паникеры никак не смерят!

Кабыш в роль вошел:

Кабыш: Налево. Еще разок. И еще. Так. Направо теперь. И все, прямо пошел, не ошибешься!

Маловичко: До упора! (не колебался начальник).

Контуры строений с трубой обгорелой из ночи выдвигались. Огня не было, в недрах глубоко все громче реактор бухал, дым черный выбрасывал.

Начальник оценил:

Маловичко: Ух, сердится старик! На нас, Горелик?

Горелик: Да пацан он, парубок. Семьдесят пятый год запуска! (отвечал в тон ему дозиметрист).

Маловичко: Ах, ты шкода какая! Вот ремня!

Горелик: В отца весь!

Маловичко: Это кто ж у него?

Горелик: Конструктор Доллежаль!

Запищал прибор, среагировал. Начальник не слышал будто, стал еще дозиметриста дразнить, мало было:

Маловичко: Да нет, Горелик! Все ты!

Горелик: Чего это?

Маловичко: А, Горелик!

Дозиметрист серьезным стал:

Горелик: Триста! Триста с хвостом! Четыреста рентген, вы чего!

Маловичко: Не ври, Горелик! (смеялся все начальник).

Горелик: Электроника!

Маловичко: Вот тем более!

Горелик закричал:

Горелик: Графит вон на земле! Крышка! Реактору крышка! Все! Назад! Пятьсот! Да вы чего, куда!

Впереди завал был, конструкции покореженные, обломки бетона в полумгле… и от графита и впрямь черно!

Ослеп начальник, оглох:

Маловичко: До упора!

Горелик: Шестьсот!

Дозиметрист прибор бросил, водителя сзади душил: Горелик: Куда! Назад! Крышка! Нам! Все!

Водитель растерялся, что делать, не знал, слушать кого. В лихорадке передачу все не туда втыкал. И когда заглохли, завести уже мотор не мог, завала напротив как раз встал, подгадал.

Начальник пожурил его:

Маловичко: А на свечи не жидись, сколько раз я тебе!

И водитель в ответ огрызнулся еще, успел:

Водитель: Сколько! Да я их только вот! Чехи эти все фуфло суют!

НАТ. НА ТЕРРИТОРИИ СТАНЦИИ

И тут в голос начальник закричал. И всех скорей наружу тело толстое вывалил, побежал. Сразу ужас его, наотмашь.

На ходу быстроногого инструктора прихватил, ловок стал, вдруг проворен. И умело им от реактора прикрывался, от лучей невидимых, пригодился Кабыш.

Пятились и в грязь упали, в лужу, что пожарные налили. И отпрыгнул подальше инструктор, но уцепился толстяк опять, ванькой-встанькой вскочил, тут как тут. И обнял снова, не пускал и все к реактору коварно разворачивал, хватка мертвая оказалась:

Маловичко: Я Маловичко, второй секретарь обкома!

Кабыш: Знаю!

И заорал уже в объятиях Кабыш как резаный, без надежды.

Из сил последних рвался, ношу непосильную стряхивая, и толстяк в отчаянии ему в руку зубами впился. Ударил инструктор Маловичко в лицо, рефлекс опять сработал, другой. И, чуть не с зубами руку выдрав, побежал от начальства прочь. Быстрей еще, чем вслед.

А водитель все у «Волги» своей столбом стоял, голова кругом шла. Машина, вот она, четыре колеса, а смерть где?

ИНТ. ОБЩЕЖИТИЕ. КОРИДОР

Ход ночной такой набрал, что уж и не затормозить, казалось, было, не остановиться совсем. Но жизнь треножила с утра, повязала мелочно, никуда не делся. В общежитии в комнату постучал:

Кабыш: А Вера где?

Соседка: В душе.

Кабыш: А душ?

Соседка: Направо.

Кабыш: Это от меня направо, как?

Соседка с койки подмигнула лихо:

Соседка: Налево иди, не ошибешься!

И как путы на ногах, все. По коридору Кабыш поплелся.

И возле женской душевой часовым встал, а купальщицы распаренные из дверей навстречу шли и шли. Удивлялись и халатики без спешки запахивали:

Девушка: Кабыш Валик! Ты маньяк!

И вот одну распаренную такую схватил он сразу, только высунулась. Ничем непримечательна была, в халатике тоже и с чалмой из полотенца еще на голове. По коридору поволок ее молча, опомниться не дал. И бежала женщина рядом, спотыкаясь и таращась, как он. 

ИНТ. КОМНАТА В ОБЩЕЖИТИИ

В комнате сказал, когда вернулись:

Кабыш: Ты это… ты быстро. Одевайся. Быстро.

И сам раздевать стал, наоборот. Это он, как мог, помочь пытался. Потому что совсем от напора такого растерялась и без движения стояла. И даже сама к нему подалась покорно вдруг, показалось. Затрещал халатик несчастный в руках неуклюжих. И соседка из комнаты выскочила, среагировала.

Тискал все жертву инструктор, сам уже не знал, чего хочет, запутался. Но опомнилась женщина, в грудь кулачком его яростно ткнула, за слабость свою мстя:

Вера: Кабыш, ты чего? Нет, это чего вообще такое? С граблями своими! Ну-ка, юмора не поняла! Да ты откуда вдруг взялся?

Еще синяки разглядела у себя на локтях и, всхлипнув, сама на него набросилась, молотила бессильно. Он и не загораживался, не имело значения:

Кабыш: Давай. Поезд сейчас.

Она передразнила:

Вера: Вот сейчас прямо?

Кабыш: Да. Быстро. На вокзал.

Вера: Ой, бегу. И куда ты меня?

Смеялась и перестала вдруг испуганно. Потому что отразилось его лицо в ее лице:

Вера: Валик, что? Ну, говори? Что?

Вытянул из себя:

Кабыш: Реактор грохнул.

Вера: Реактор?

Нет, не выговорить было…

Кабыш: Он совсем грохнул. Ночью. Да. Взрыв. Атомный взрыв.

Не поняла женщина, совсем растерялась.

Вера: И чего?

Кабыш: Радиация. Ты собирайся. Чем скорей.

Вера: Да. (только кивнула она уцелевшей чалмой).

И догадалась:

Вера: А это вот что ночью они как раз свои испытания? Ну, плановые? На четвертом?

Кабыш: Как раз.

Все посреди комнаты стояла, ни с места.

Вера: И не объявляют ничего, смотри, все в молчанку! А ты это откуда, Валик, секреты? По линии своей по партийной?

Кабыш: По линии, да. 

Засмеялась она:

Вера: Кривая линия какая! В женскую общагу занесло!

И закричала:

Вера: Нет! Валик! Ты думай, чего говоришь! Головой своей! Облучился, правда, что ли? Мозги расплавились? Да не может! Не бывает! Нет!

Ведь если не выговорить было, так уж и поверить тем более. И на койку села, ладонями закрылась.

Вера: Боже мой!

Словам не верила, только лицу его.

Вера: Валик, с ума не сходи, я сойду!

И сошла, все. По комнате металась:

Вера: Деньги! Так! Есть! Паспорт найти еще, паспорт!

И полетело время у них одинаково, секунды скомканные. У нее, может, быстрей еще. Бегала по комнате чуть не голая, он не отворачивался. Забыли, что женщина с мужчиной.

Кабыш: Скорей, Вера! Давай! Скорей!

Собралась и встала перед ним:

Вера: Нет паспорта! Нигде нет! И чего теперь? Как?

Кабыш улыбнулся криво.

Кабыш: Полотенце зато на голове!

ИНТ. ОБЩЕЖИТИЕ. КОРИДОР

И в коридор они вырвались, побежали. А там на пути женщины заставой встали, поджидали:

Женщина 1: А, попались! Это куда это вы? Какие-то не такие!

И пробивались Кабыш с Верой с лицами ожесточенными, локтями все да кулаками, и стражники их нежные охали обиженно. Но любопытство сильнее все равно было:

Женщина 2: Валик! Верочка! А чего такое? Вдруг вместе вы?

И вслед еще одна прокричала:

Женщина 3: Верок, а что сменами махнулись, не забыла? Ты смотри там, в ночь тебе!

НАТ. УЛИЦА ГОРОДА/ПАРК

На улице за руку ее он на буксире потащил, локомотивом сам.

Кабыш: Нажмем! Провозились! Давай!

Спросила, сзади каблуками цокала:

Вера: Валик, правда, а чего ты ко мне вдруг?

И пробурчал Кабыш:

Кабыш: Сам не знаю!

Прохожие шли уже, в выходной не спешили. Семействами целыми, с детьми. И на парочку с утра резвую оглядывались, удивляясь. А кто и отскакивал вовремя, чтоб под ноги не попасть, под копыта. Ведь, правда, затоптать могла, без дороги мчалась, напролом.

Но, оказалось, человек еще с ними рядом бежит, и не заметили.

Очкарик: Валера (стал он хвастаться), ты смотри на меня! Нет, смотри, какой! Сам не верю! Пан спортсмен!

Рта, глупый, не закрывал в трениках своих растянутых.

Очкарик: Вот решил: сейчас или никогда! Утро! Воздух! Ложкой хоть! Морально-волевые, Валера!

Сворачивали, отвязаться не могли. Только ходу за ними прибавлял, спаррингу радуясь.

Очкарик: Валера, ты там это, на ушко Петровичу, если что! Уж я так и этак! Хор с Заречья на праздник, а расселять куда? И ребята все хорошие комсомольцы, так уж голову обломал!

В рощицу с мостовой побежали, сквозь кусты напрямик.

И отстал очкарик, по ухабам поостерегся.

И Вера задыхалась уже:

Вера: Валик, не могу я! Все, все!

Кабыш: Поезд! В обрез совсем!

И тут за деревьями с пригорка реактор увидели. Будто сам к ним придвинулся, без ног шагнул вдруг. И все ухал недовольно, дымом черным плевался в ясный день.

Встали Кабыш с Верой и стояли завороженно, без движения. И,спотыкаясь, с пригорка помчались. Покатились, кусты ломая.

На дорогу выбрались и опять бежали. Только Вера теперь вдруг быстрей него была, за руку сама тащила. И обернулась когда, увидел Кабыш близко ужас в глазах, губы дрожали.

Вера: Валик, Валик!

Целовал, оторваться не мог. Сцепились посреди улицы, а расцепиться никак уже. И стояли, обо всем позабыв.

Вера: Надо было, чтобы грохнуло! (прошептала).

И засмеялась, он все не отпускал.

Вера: Поезд, Валик!

НАТ. ПРИВОКЗАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ

Бегом снова. Марш-бросок еще последний. За углом площадь открылась, двухэтажное здание вокзала. И кончилось вдруг все, что началось только. Потому что споткнулась Вера и встала.

Вера: Каблук!

Кабыш: Что?

Вера: Каблук сломала!

Кабыш посреди площади закричал:

Кабыш: Да что ж ты в них, догадалась!

Вера: Они выходные мои!

Кабыш: Так я и говорю!

Она тоже закричала:

Вера: Так выходной сегодня, нет?

Кабыш опять ее схватил:

Кабыш: Да босиком! Поезд! Верка! Все!

Вера: Сейчас, Валик, ага!

Все кивала Вера и сама ни с места, еще упиралась. И, руку даже вырвав, каблук свой подняла, без толку прилаживать стала.

И поезд лязгнул близко где-то, двинулся, всё. Проводники невидимые дверьми захлопали. И загудели под вагонами рельсы.

Стояли. Вера лицо ладонями прикрывала на свой манер.

Кабыш: Ладно.

Надо было еще утешать:

Кабыш: Ну, чего ты, чего?

Вера: Что ты меня не бросил.

Кабыш: Так хорошо, нет?

Она всхлипнула:

Вера: Мог ведь сам!

Кабыш: А я думал, туфли жалко.

Сразу ладони от лица отняла:

Вера: Валик, я что подумала, слышишь?

Кабыш: Что подумала?

Вера: А Томка сегодня с утра как раз, в универмаг импорт завезли, лодочки румынские, как?

Кабыш: Да.

Вера: Что да?

Кабыш: Идем.

Вера: Нет, правда, а дальше как же мы, когда вот без ног я, смотри, босая? Что, нет, Валик?

Шли уже, шли. Но еще проверила:

Вера: И куда мы?

Кабыш: К Томке.

Получилось, сам и повел босиком, только в сторону другую.

И слезы высохли, как не было.

ИНТ. ОБУВНОЙ МАГАЗИН

И мерила лодочки эти, пару за парой, и все не то да не так ей, с ума сошла. Еще обязательно со стула вставала, Кабышу демонстрировала, и он всякий раз подмигивал одобрительно. Томка с коробками туда-сюда скакала, с ног уже сбилась, подружке стараясь угодить. И очередь роптала напрасно.

И раз подмигнул еще во время Кабыш, и тихонько по залу пошел с улыбкой приклеенной. А потом быстрей все, быстрей, покупателей субботних тесня.

НАТ. НА ГОРОДСКОЙ УЛИЦЕ

И на улице, не таясь, со всех ног побежал. Голову в плечи в испуге вобрав, сам не знал, куда.

На перекрестке в грузовик на ходу вцепился, в борт задний, не думал. И под тент когда затащили, по коленям вглубь скорей шмыгнул, в угол среди инвентаря забился.

 

ИНТ. В КУЗОВЕ ГРУЗОВИКА

А пассажиры на лавках своих плотней только сдвинулись, ждали будто.

Пассажир 1: Это кто ж такой-сякой к нам, ну-ка?

Пассажир 2: Да Валера кто, Кабыш Валера! Со словом партийным!

Бутылка у них там под тентом плавала, в чем все дело, от одного к другому причаливала.

Пассажир 3: Слово, Валера! С арматурного мы! На сельхозработы в выходной, вот такие! Союз рабочих и  крестьян! Ура!

И до Кабыша очередь дошла.

Пассажир 4: Глотни, Валера! А то лупишься страшно! Выпил гость и обратно полез, на выход. По коленям опять, по инвентарю, как-нибудь. И наружу вывалился, был таков.

Обиделись хозяева, вслед высунулись.

Пассажир 2: Валера, а чего такое? Закусил бы хоть!

НАТ. УЛИЦА ГОРОДА

А Кабыш не оглядывался, забыл уже. Потом холодным страх вышел, и он с лица его стирал, как после приступа. И в универмаг обратно мчался, куда ж еще ему.

ИНТ. ОБУВНОЙ МАГАЗИН

Вера на месте своем вечном сидела, на стуле примерочном. И Кабыш на свое встал, успел.

И опять поднялась она, но с трудом уже улыбку прятала.

И подмигивать не пришлось, другое нужно было:

Вера: Валик, а ты это, ты десяточку наскребешь?

НАТ. УЛИЦА ГОРОДА/У МАГАЗИНА

На улице жестом широким туфли старые в урну швырнула.

Вера: Невезучие!

И не поняла, когда Кабыш вдруг к себе без слов прижал.

Вера: Валик, чего ты?

А он держал все, не отпускал.

НАТ. УЛИЦА ГОРОДА/ПЕРЕКРЕСТОК

Но стали они друг дружку в стороны разные вдруг тянуть, кто кого, опять не слава богу.

Вера: Валик, подожди!

Кабыш: Нет! Все!

Вера: Паспорт где, вспомнила! Идем!

Кабыш: Без паспорта!

Вера: Да как же без документов я, куда?

Кабыш: Закудахтала! Слышал уже!

Чуть не до драки они. Повисла на нем:

Вера: Валик, паспорт в ресторане у ребят, у них! За гитару в залог оставили! Свои тоже все за инструменты поотдавали! Да мы сейчас возьмем пойдем, мы быстро! Ну, Валик, понял ты?

Кабыш: Про паспорт?

Вера: И про ребят?

Кабыш: Я про туфли понял.

И стряхнул он ее с себя. Один пошел, сам, не оборачиваясь.

Но догнала, тут как тут. И следом поплелась, как на веревочке.

Кабыш: А в ресторане чего ж они, ребята? Самое время выбрали, нет?

Вера головой даже покачала с укором.

Вера: Они не знают, что самое, Валик. Мы только с тобой. Они работают.

Кабыш: Жадность фраера сгубила, называется.

Вера: Называется — суббота.

Он согласился:

Кабыш: Это да. Всем чесам чес.

В голосе она тоску услышала.

Вера: А, вспомнил? Как с ними сам пять лет на барабане!

Кабыш: Забыл, наоборот.

НАТ. У РЕСТОРАНА

И засмеялась Вера. Потому что возле ресторана уже стояли. И Кабыш встал, не понимая. Шел и пришел, сам и привел, чудеса!

Кабыш: Понимаешь, нет, что в городе нельзя, смерть вообще, понимаешь?

Вера: Да, да!

Кабыш: Минуту каждую, прямо сейчас вот!

Вера: Понимаю!

И замахнулся на нее, не ударил чуть. Сама рука пошла и в карман спряталась сама.

Вера разглядела:

Вера: А с рукой чего?

Инструктор и забыл:

Кабыш: Собака тяпнула.

Вера: Бешеная!

Кабыш: Всего скорей. Да. Ты прости.

Двери ресторана хлопали. Гости с цветами шли и шли, на свадьбу, не иначе.

Вера: Туда — обратно я, быстро.

Кабыш: Давай.

Но она все не уходила. Лицо вдруг испуганным стало:

Вера: А если не остановится больше? Ну, мимо поезд?

Кабыш: Это как так?

Усмехнулась, знала будто:

Вера: Да кому такие нужны радиоактивные?

Кабыш пробормотал, нашелся:

Кабыш: На машине мы. Проголосуем.

Нет, в угол решила загнать:

Вера: А если… если оцепили уже? Тогда чего, как?

Засмеялся он, его была очередь:

Кабыш: Так на каблуках, Верка! Каблуки новые!

Все, к дверям пошла за гостями вслед. Обернулась:

Вера: А ты со мной?

Кабыш: Паспорт чей?

Обещала:

Вера: Да, Валик, сейчас я!

ИНТ. В РЕСТОРАНЕ

И пропала, конечно, потерял ее. На сцене с микрофоном плясала уже и пела. Прическа, платье, другая совсем. Поцелуй ему воздушный издали послала, когда в зал ворвался.

Пробивался яростно к ней, отчаянье на лице. Но опять жизнь на ходу стреножила, по рукам-ногам повязала ласково, никуда не делся. В толпе свадебной схватили Кабыша, в объятия заковав. И на пол даже от избытка чувств уронили, в глаза его сами пьяно таращась. А что отбивался изо всех сил гость, выкрикивал непонятно, так все равно получалось, вместе со всеми радуется.

Еще подстегивали, мало все было:

Голоса: Кабыш, давай! С нами, Валерка! Явился, родной, не запылился! Лучше поздно, чем никогда! Давай! Три свадьбы комсомольские зараз!

И вписался Кабыш в толпу лихую, в танцы до упаду, кричи не кричи. Вроде сам загулял и уняться не мог никак, так ведь и не мог он. 

Миндадзе А. В субботу. Фрагмент литературного сценария. // Сеанс. 2007, №37-38

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera