Критика отмечала только достоинства фильмы, причем давала это в несколько преувеличенно хвалебных тонах. Это, конечно, плохо. Мы ждали в критике всесторонней оценки, мы надеялись получить веские, убедительные указания на наши ошибки, которые в фильме, конечно, имеются и которые нам сейчас видны лучше, чем кому бы то ни было. Мы ждали критики наших ошибок, потому что нуждаемся в помощи. Этого, однако, не последовало. И вдруг, гром среди ясного неба (правда, гром не из тучи, а из навозной кучи)! В. Катинов зачеркнул одним махом всю нашу работу, ибо смысл его утверждений в том состоит, что метод у нас ложный — формалистский, что поэтому вся наша работа ложна, никуда не годится. Приводится «документ, в котором группа местных жителей Сванетии заявляет о якобы ложном показе действительности, а именно — похороны искажены и т. д. Словом, нас обвиняют в том, что мы показали несуществующие в стране обычаи, а существующие обычаи показали неверно.

Это утверждение, конечно, пустяки.

Его породило ложное, насквозь буржуазное представление о Сванетии, как романтико-экзотической стране. В основе этого лежит иллюзорная боязнь и нежелание видеть реальную действительность со всеми ее противоречиями и во всей ее суровости. Никаких несуществующих обычаев мы не выдумывали и существующих не искажали. Мы стремились по мере возможности правдиво отразить, то, что в Сванетии есть. Кстати сказать, при показе обычаев сванов мы консультировались у местного предсельсовета, заверившего нам подписью и печатью о существовании показанных нами обычаев. В фильме «Соль Сванетии» есть ошибки, причем ошибки, куда более глубокие и серьезные, чем те, о которых говорил В. Катинов (материал фильмы, несуществующие обычаи), и мы не намерены их скрывать, наоборот; так как о них никто из серьезных критиков не говорил, мы считаем своим долгом о них сказать сами, на пользу и себе и другим. Мы вовсе не против критики и самокритики, но мы за такую критику, которая вскрывает правильно, объективно, научно особенности того или другого произведения.

В чем же наши ошибки? Картина ставит своей задачей вскрыть взаимодействие базиса и надстройки общины «Ушкул», где еще до 1930 г. были остатки натурального хозяйства, и на этом показать сдвиги в экономике и социальной жизни общины в условиях советской власти. Но, ставя такую цель, мы ошибочно подошли к выявлению основных факторов экономической и общественной жизни общины. Мы преувеличили роль географических условий в условиях Сванетии, ибо нам казалось, в условиях отсталой страны, при специфических ее географических особенностях, последние являются решающим фактором. Мы поэтому схематически разрешали проблему взаимодействия базиса и надстройки. Мы, как видно из сказанного, пошли по линии плехановских ошибок в понимании роли географической среды, и последние у нас всецело определяли производительные силы и производственные отношения в Сванетии. В картине мы условия существования человека поставили целиком в зависимость от географической среды, из которой у нас вытекли общественные отношения, нравы и обычаи. Другими словами, мы неправильно вскрыли классовую сущность общины «Ушкул». Неправильно вскрыв расстановку классовых сил общины, мы не могли также правильно показать процессы борьбы между остатками натурального хозяйства и социалистическим сектором Сванетии. Это привело нас к тому, что выход из векового замкнутого положения Сванетии мы видели в дороге, т. е. в технической реконструкции, а не в социально-классовых сдвигах.

Сделанная ошибка определила собою, конечно, и трактовку образов и приемы, которыми выражалось идейное содержание фильмы.

Калатозов М. О формалисте от невежества и пользе скромности // Пролетарское кино. 1932. № 5.