Валентин Компостеров. По профессии — терминатор, по призванию — призрак коммунизма, с виду — новый человек.
С родственниками нелегко. Маму зарезал, отце зарубил,
В детстве сильно обижен евреями — распяли, носатые, его любимого Христа. С тех пор платит евреям их же монетой.
Любит Есенина. В арбузе выедает серединку. Обожает кататься на колесе обозрения, за что его и прозвали чертовым и теперь обходят стороной.
Автор и исполнитель садистских куплетов. В частушке «Маленький мальчик нашел пулемет» реализовались затаенные детские мечты.
Вороват. Имеет правительственные награды «За отличные часы», «За передовую науку», «За мясную индустрию».
Каноническое развлечение — подкрадываться ночью к маленьким детям и спрашивать сладко: «Мальчик, а ты не опаздываешь в школу? Ай-ай-ай!» С каждым годом эти засранцы пугаются все меньше. Показал бы он им кузькину мать, да мешают злые демонократы.
Обнаруживает отдаленное сходство с захаровским Драконом.
Сквозной герой Александра Баширова в патриотической трилогии Соловьева — самый что ни на есть ~ Дракон, по голове на серию. Первая голова — прямолинейная и бесхитростная, в мундире, вся какая-то «сплеча» («АССА»). Вторая — очень домашняя, в халате, о смерти Сталина по утрам слушает и, как первую любовь, переживает заново чейнстоксово дыхание (у Захарова она дружелюбна, псевдогуманна, носит белый костюм и карает стрелочников). «Третья голова — самая страшная», — говаривал Эльзин папа Ланселоту при виде чудовища в кимоно и со всякими восточными штучками. Вот Компостеров и есть — третья.
Он по-азиатски агрессивен, сексуально невоспитан и бессмертен. Кончина его — на кончике иглы, спрятанной в лимоне, растущем на высоких горах, на крутых берегах, для крутых — короче, ты не достанешь. Жизнь его — наказанье дуракам. Цветная татуировка на заднице указывает на принадлежность к одной из изощренных восточных мафий. Судя по проступающим профилям Ленина-Сталина, мафия наша, но крашеная.
Компостеров — бес фашистской группы. Как известно, любой фашизм стоит на трех китах — непобедимой и легендарной армии, великой и единственно правильной расе и сексуальной извращенности. Приоритет первого и второго налицо, на третье всему миру показывали пальцем Висконти, Казани, Фосс и Бертолуччи, вот теперь Соловьев. Его герой обожает нарядиться бабцом, «наложит толу под корсет — проверяй, какого полу твой сосед». Остальные киты тоже тут как тут. То он в зеленой фуражке встречает академика на пограничном контроле — мышь не проскочит, пехота не пройдет и бронепоезд не промчится. Очень похоже на анчаровскую «Песню психа, который никому не хотел отдавать свою пограничную фуражку». То является на юбилей академика в алой косоворотке с полным лукошком антижидовских частушек. То опять напялит платье в горошек и накрасит губы.
Отдел 17Б-прим, в котором служит Компостеров по сыскной линии, — это беспрецедентный психиатрический диагноз, можно сказать, приговор. Если эпилепсия идет в нашей невропатологии под кодом «2Б», маниакально-депрессивный психоз — «5Б», а психопатия — «7Б», то 17Б, да еще прим — это уже совсем смертельный номер. «С ума сводим», — обычно представляется компостеровский напарник.
Лишь одна у Призрака беда: его, как и положено в сказках, хорошо видят дети. Всю жизнь так любивший песню «У власти орлиной орлят миллионы», он и не подозревает, чем могут ему грозить двое влюбленных малолеток с автоматами-кладенцами. Очень скоро ему придется пересчитывать на себе, бессмертном, пулевые пробоины. Младшенькие Башкирцевы пленных брать не намерены.
Горелов Д. Плохиш // Экран. 1992. № 6.