Смерть учителя, друга, любимого человека по последнему верхнему счету должна определить его место в нашей жизни. Для меня это место и свято и пусто.

Осмысленным продолжением любви и памяти должно стать дело. Если все, для кого имя Леонида Абрамовича Гуревича вписано в святцы, все его ученики, молодые режиссеры, все, кто спорил с ним до мата, кто во всем совпадал с ним, если таким молодым миром мы выдадим обойму свежих разных, настоящих картин, объединенных одним посвящением — своеобразная «Догма Гуревича», — если мы будем честны перед совестью и профессией и посвятим ему только самые настоящие наши фильмы, то это и будет девять, сорок, сто дней. Нет лучшей, осмысленной памяти. Памяти без соплей. Памяти киношной, то есть единственно соразмерной с его навсегдашним великим ростом в искусстве.
На днях я запускаюсь с фильмом «Чистый четверг» по заявке совершенно им благословенной. Если Бог сподобит снять кино правдивое и стоящее кино, оно будет из «Догмы Гуревича». Счет пошел... 

Расторгуев А. Открытое письмо // Экран и сцена. 2001. № 9.