Премьера в Доме кино у нас была пышная, театрализован. У входа в зал и на контроле стояли красноармейцы с примкнутыми штыками. На штыки они нанизывали пригласительные билеты. На билетах было написано. «Мандат на премьеру. Махорку не курить! На пол не плевать! Семечки не лузгать!» Зал был полон. На премьеру явился весь театр Ленсовета во главе с Владимировым. Они пришли посмотреть на Алексея Петренко, который дебютировал маленьким, но смешным эпизодом. Эпизод этот был почти перед концом фильма: начальник Чукотки, лишенный миллиона, потому что его сначала обворовали беспризорники, а потом остатки реквизировали в ЧеКа, бредет по пустынному ночному Петрограду. Дорогу ему преграждает громила в исполнении Петренко и угрожает ножом. «Гони монету, — хрипит громила. «Уже», — отвечает начальник Чукотки и печально бредет дальше. Незадолго до премьеры меня вызвал Киселев (директор «Ленфильма») и строго сообщил мне, что фильм принят, но необходимо вырезать эпизод с громилой. «Почему?» — удивился я. «Не рассуждать, а вырезать!» — закричал Киселев. Я рассудил, что это усечение можно сделать и после премьеры — перед тиражированием, а сейчас не стоит огорчать Петренко. Тем не менее Киселев, без моего ведома, заставил монтажниц эпизод вырезать. Досмотрев фильм до самого конца и не обнаружив своего эпизода, Петренко был потрясен. И понять его было легко. Ссылки на ЦК он отверг. «Какое мне дело до вашего ЦК, когда я перед коллективом и перед самим Владимировым опозорился!» — возмущался Петренко. Холодок между нами прошел только после моего фильма «Женитьба», где он замечательно сыграл Подколесина. О загадочном усечении громилы мне рассказал позже сам Киселев. Какому-то цековскому инструктору показалось, что в этом эпизоде мы, авторы чекистов, реквизировавших у героя миллион, уподобляем тому самому громиле. Болезненная подозрительность этих многочисленных инструкторов доходила до абсурда. Позднее я уже научился философски относиться к этому. После «Начальника Чукотки» мне прислали разгромное письмо из Магаданского обкома. В ответном письме мне пришлось подробно объяснять, что наш фильм — всего лишь комедия и не претендует на анализ «революционной обстановки» на Чукотке. Письмо это я растиражировал и разослал потом в различные возмущенные инстанции, заменяя только адреса и имена руководителей. Мы считали большой удачей, что фильм пока еще не прихлопнули. Но потом фильм неожиданно наградили комсомольской премией «Алая гвоздика», и возмущенные отзывы сразу прекратились — сменились на хвалебные.
Мельников В. Жизнь, кино. СПб.: СПб, 2005.