Когда сегодня прилавки книжных магазинов вновь завалены опусами о «великом и мудром», главный политический фильм советского кино последних десятилетий воспринимается совсем иначе, чем в момент выхода на экран.

Любой вождь, монарх, диктатор неизбежно исполняет роль Отца. Подданные — его дети, он всегда с ними, он печалится, заботится и думает о них, наставляет на путь истинный. И не столько вождь создает то общество, которым он управляет, сколько коллективное бессознательное нации творит своего правителя, которому всегда приписываются сакральные, в том числе и божественные функции.

Чувство вселенского сиротства, охватившее большую часть нации в марте 1953 года, три с половиной десятилетия спустя сменяется эпохой «коллективного прозрения». Этому полностью соответствует фильм Абуладзе, которому удалось предугадать главную коллизию перестроечного времени. Кульминация «Покаяния»: после самоубийства внука, узнавшего о злодеяниях деда, прозревший сын выбрасывает тело отца с огромного холма в сторону города на суд современников. Драматический парадокс эпохи заключается в том, что эксгумацию, аналитику и «суд истории» производят «блудные дети» Отца, дети ХХ съезда, пятидесятники-шестидесятники, в детстве или юности благоговевшие перед «великим учителем», который часто заменял им погибших родителей. «Отец» же в эпоху прозрения становится главным злодеем и «козлом отпущения», по сравнению с которым злодеяния его предшественников и соратников кажутся несущественными. Он один виновен во всем. 

В «Покаянии» смысловой уровень ограничивается лишь драмой деда-тирана, сына и внука, но резонанс картины свидетельствуют о трагедии народа, привыкшего к патернализму. И все коллективное сиротство нации теперь направлено на избиение жестоко обманувшего вождя и поиски нового патриарха. Но новый отец не появляется (вернее, он снова обманывает), на смену отцу-диктатору приходят дети-мафиози (что точно отмечено у Абуладзе), которые и определяют атмосферу посткоммунистической эпохи.

Люди брошены властью на произвол судьбы, но десятилетия патернализма не проходят даром — поиски нового Моисея, способного спасти народ от власти «золотого тельца», неизбежны. ‹…›

Кузнецов П. Отцы и дети. История вопроса // Сеанс. 2004. № 21-22.