Я думаю, что западный зритель не был тогда способен понять ее картину. Точнее, главное в ней. А оно заключается в том, что ситуация или время между прошлым и будущим — это не только синдром общества, которое прощается с советской историей и еще не знает куда идти. Кира поняла, что будет и с нашим европейским обществом. Вот же какая она пророчица. Мало кто тогда осознавал, что и мы будем находиться в истерическом состоянии. В то время у нас было предчувствие, что ГДР придет конец, но ведь когда она собиралась ставить «Астенический синдром», еще существовала Стена! После ее крушения все стало по-другому. Все! Сегодня и Восточная, и Западная Европа находятся в очень непонятном состоянии. Мы же видим, какие процессы идут в Китае, Латинской Америке. И не случайно, что самое интересное кино сегодня именно в этих странах.

Конечно, в конце 80-х — начале 90-х каждая советская картина собирала аншлаги. ‹…› Некоторые западные критики уже тогда поняли новаторство «Астенического синдрома», но, конечно, далеко не все. Жюри в тот год на Берлинале было сильное. Чен Кайгэ, один из его членов, очень интересовался перестройкой. Фильм Муратовой отчасти отвечал на его вопросы, отчасти провоцировал новые.

Шлегель Г.-И. Ритм // Абдуллаева Зара. Кира Муратова: искусство кино. М.: Новое литературное обозрение, 2008.