Георгий Данелия:
Когда мне предложили работать с Юсовым, я сомневался. Острота, драматичность изображения «Иванова детства» не соответствовали стилистике простенькой истории, похожей на короткое стихотворение, которую собирался рассказать я. Но если бы снимал не Юсов, а любой другой, пусть и талантливый оператор, была бы другая картина. Я сам удивился, увидев на экране, какая прекрасная Москва. Он отобрал места съемок, которые стали хрестоматийными. Он вообще всегда тщательно следил за тем, чтобы какой-нибудь случайный персонаж не испортил общего настроения. Я за этим не следил.
Наш второй фильм «Не горюй! Юсов снимал после «Андрея Рублева» и «Соляриса», и снова по-другому. Если сравнить «Я шагаю по Москве» и «Андрея Рублева», то их как будто снимали два разных художника. В «Не горюй!» он показал Грузию так, как никто другой.... Он хотел показать красочность, богатство цвета, подобное восточному базару, с красными помидорами, зелеными огурцами. Перед съемками мы ездили в Ленинград и долго ходили по Эрмитажу. Там мы молча пришли к соглашению.
‹…›
«Совсем пропащий» мы снимали в придуманной Америке, на Днепре. Директор «Коламбия Пикчерз» был поражен нашей Америкой. А американская критика признала нашу картину лучшей экранизацией Марка Твена.
‹…›
Когда Юсов читает сценарий, у него возникает свой образ картины. Поэтому работать с ним трудно. Особенно мне, так как я люблю импровизировать. Юсов — фундаментальный человек, знающий заранее, где рельсы проложить, как свет поставить. А я меняю все на ходу, даю на подготовку мало времени... Так на площадке возникают столкновения, летят искры. Но каждый раз побеждает Юсов — и на пользу делу: изображение от этого выигрывает. Я привык к этому положению и смирился.
‹…›
Мы сняли четыре картины, и все по-разному. На это способен единственный оператор из тех, кого я знаю в мировом кино — это Юсов. Не зря наш Вадим Иванович считается одним из лучших в мире, а для меня он просто лучший.
Иван Дыховичный:
... Он владеет искусством делать простую красоту. У него нет полунамерений, нет формального выражения красивости. Есть глубина, которая дураку не видна, а умный не станет комментировать. Лучше, чем Юсов, когда мы говорим об удачах, сделать нельзя. Он никогда не выпячивает свое операторское мастерство. Работает только на картину, на замысел, если, конечно, он есть. Юсов-оператор отражает режиссера. Если снимает с Данелией, будет фильм Данелия, если с Бондарчуком — будет Бондарчук.
‹…›
Он раздражает своей въедливостью. Мы фантазеры — а ему снимать. Он заставляет быть честным. Потому что видит, когда удельный вес маловат. Он никогда не подыгрывает и не плюсует эмоции.
Каждый раз потрясает меня простым и ясным замечанием. Такую правду можно услышать только от Юсова. Вадим Иванович радуется чужим предложениям, как ребенок. Он не показывает, кто главный, не хочет ничего захватить. С ним легко советоваться.
‹…›
Мне без на него сейчас на телевидении очень плохо. Все уверяют, что на ТВ другая специфика. Чем в кино. Я спрашиваю: «Какая?». Мне говорят: «У нас по-другому». Я спрашиваю: «Как по-другому? Хуже?».
Данелия Г. Объективный и любящий взгляд // Экран и сцена. 1999. № 16.
Тарковский А.:
Юсов относится к тем художникам, которые работают, основываясь не на изобразительной культуре, живописи, а на собственном отношении к действительности, на ясной, трезвой и реалистической связи. Чувство стиля складывается у него из того, что лежит в природе материала. Безусловно, Юсов привносит что-то свое в фильм. Он отбрасывает варианты, которые грозят неуспехом. Он опирается на опыт, профессионализм... Никаких гаданий, за исключением деталей, в момент съемки.
‹…› Я, например, больше всего люблю кадр в «Солярисе», когда мальчик испуганно бежит от лошади и опять к ней. Это очень близко мне... Да, у Юсова есть нежность души и широта в отношении к замыслу.
Цит. по: Иванова В. Операторы советского художественного кино. М., 1982.