
Фильм «Ты и я», снятый Л. Шепитько по сценарию Шпаликова, был посвящен попытке человека вернуться к самому себе. Хотя уже само подобное определение противоречит идее картины. В начале оттепели едва ли не каждый второй герой кинематографа путем долгих и мучительных исканий преодолевал все ложное и наносное в своем характере, как будто в глубине его души жило подлинное «я», не изменять которому было основной задачей человека. Герои последних фильмов Шпаликова своим существованием доказывают невозможность подобного «очищения». Время в его фильмах движется вместе с героями и необратимо влияет на них.
Время для Шпаликова — не некий отрезок или прямая, по которой можно передвигаться в любом направлении, а неостановимый поток, несущий в себе всю полноту прошлого. Главный герой фильма на хоккейном матче в Швеции, где он работал врачом при посольстве, как бы получает некий эмоциональный толчок, заставивший его резко изменить свою жизнь. Павел начинает совершать самые непредсказуемые поступки — никого не предупредив, он возвращается в Москву, садится в первый попавшийся поезд и начинает колесить по стране, пока не оседает в маленьком городке не то в Сибири, не то где-то на севере. Все дело в том, что на матче в Стокгольме он становится свидетелем того, как сбитый с ног, практически недвижимый хоккеист находит в себе силы встать и продолжить борьбу. И Павел решает преодолеть себя — начать новую жизнь. Первое, что он делает, — это нарушает логику развития событий. Поступки Павла бессмысленны с любой точки зрения, за исключением его собственной — он начинает двигаться в обратном направлении, чтобы в какой-то момент времени оказаться в той точке своей жизни, с которой началось его отклонение от единственно верного пути. Причем движение Павла сводится к преодолению расстояний. Он проглатывает пространства — Швеция — Москва — Сибирь. Но на самом деле его волнует только время. Он старается наверстать упущенное, а вместо этого увеличивает скорость своего бега. В результате, разрыв между реальным временем, в котором живет Павел, и тем умозрительным временем, которое он не может вернуть, только увеличивается.
Никто не знает, спас бы Павел больную девочку, если бы в свое время не прервал опыты и не уехал в Швецию. Известно только, что в момент, когда мы застаем героя, он не в состоянии помочь больным. Главное не в том, что его жизнь могла пройти иначе, а в том, что она уже прошла определенным образом. Единственное, что необходимо делать человеку, — это продолжать свое движение, но не с той точки, что осталась в прошлом, а с той, в которой находишься в данный момент. Павел осознает это слишком поздно, когда сил на дальнейшее движение больше не остается.
Преодолевать пространство и время Павла заставляют не только мысли об обреченных больных. В первую очередь он надеется спасти самого себя и прекрасно понимает, что спасение недостижимо рациональным путем. Недаром он так последовательно борется с логикой развития своей жизни. Но, несмотря на всю внешнюю спонтанность поступков Павла, они оказываются вполне осознанными. Он непрестанно совершает невеселые безумства, болезненно часто признается в любви едва знакомым девушкам, надеясь, что слова окажутся правдой, а чувства возникнут сами собой. Но с каждым новым шагом он яснее осознает тщетность своих попыток. Бессмысленно в погоне за утраченным прыгать в движущиеся поезда и летать на вертолетах «Скорой помощи» — прошлое нельзя вернуть. Но человеку открыто будущее, оно лежит перед ним не единственной дорогой, а множеством форм и направлений, гораздо более разнообразных, чем представляется на первый взгляд.
В фильмах Шпаликова и Шепитько причина, по которой человек терпит поражение перед самим собой и перед окружающим миром, скрывается не в равнодушии действительности, не во вмешательстве экзистенциальных сил, а в собственной человеческой слабости.
Выйдя за границы мифологического сознания, человек оттепели ощутил свободу. Расплатой же за нее стала тяжесть личной ответственности.
Изволова И. Диалог с реальностью // Кинематограф оттепели. Кн. 2. М.: Материк, 2002.