Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Протокол заседания редсовета по сценарию Г. Шпаликова «Долгая счастливая жизнь» от 18 января 1964 года.
[Жеже]ленко[1] [фамилия неразборчиво]: Сценарий прочел с б[ольшим] удовольствием. Очаровательная героиня. Однако законы жанра здесь нарушены. Содержание, которое отлично вмещается в малую форму в большой требует другого, выглядит облегченным.
Доверчивость этой девушки чарующа.
Кузьмичев[2]: Впечатление полноценно — именно такое, которое получаешь [от] законченного художественного произведения. Легкая, наполненная своеобразной атмосферой, десятками точных подробностей, т. е. полная жизни вещь. Герой сценария идет по жизни легко, не задумываясь и не оценивая поступков. Этот человек себя обманывает, он не задумывается, что такое жизнь... Мне кажется, что парня в сценарии маловато. Если добавить что-то объясняющее этого парня, дать психологическую, более подробную характеристику, тогда его уход будет подготовлен, понятен.
Шнейдерман[3]: Прочел с большим удовольствием. Вопрос о емкости наших фильмов очень важен... ‹…›
Самое главное — сущность отношения к действительности. В этом фильме ощ[ущение] действ[ительности] есть... Будет ли это полнометражным фильмом или новеллой, зависит от художника, от его мировосприятия.
Нравственное содержание здесь плотно, фабульное содержание вызывает недоверие. Парень многое теряет из истинного в жизни, девушка ждет и приближает это. Поэтическая сторона ночной сцены для юноши — не существует, не понятна. Он с девушкой обращается как с сумасшедшей, ибо их мировосприятия различны, полярны. Ее характер. Жила в большой семье, с четырнадцати лет работала, была замужем, все прощала, но был он скучный и неинтересный. Встретила того человека, о котором мечтала. Поверила ему, готова идти за ним. Все это понятно. Но поступает Лена как затворница из монастыря. Ситуация ночного прихода — это поэтическое переключение, это понятно. А вот второй приход ее — невероятен. Я перестаю всему верить. Надо, чтобы наивность не превращалась в идиотизм.
Володин[4]: очень хорошо, что в наше объединение пришел Шпаликов. Он делает удивительные вещи — умеет делать плотью сценария то, что никогда не входило в его основные качества. У него новые герои, которые хотят жить с удовольствием, и мы думаем, что можно быть счастливым, несмотря ни на что.
Впервые Шпаликов не ограничился прямым отражением жизни, а останавливается на [слово неразборчиво] высоко эмоциональных моментах.
Этот герой казался мне очень симпатичным, он тоже искал эту девушку.
Дело по подготовке сценария Долгая счастливая жизнь (автор Г. Шпаликов) // ЦГАЛИ СПб. Фонд Р-257. Опись 18. Дело 1485.