Восстановление факта (особенно исторического события) — не наш путь. Этот метод не только может привести к фальсификации, искажению жизненной правды, но он заставляет людей совершать поступки и действия, им не свойственные… ‹…› я считаю, что возможна провокация при создании среды, атмосферы, но не провокация события, факта. ‹…›

Вначале сторонники «чистого» факта (в частности, лефовцы) восприняли нас очень хорошо. Но позже у Вертова возникли расхождения с Маяковским из-за разного понимания работы режиссера Эсфири Шуб. Леф поднял на щит то, что делала Шуб, заявляя, что поэзия не нужна, а нужны факты, конкретные документы и т. д. (В первую очередь — целесообразность кадра, а «польза» для глаза — это от лукавого.) Вертов с интересом воспринял работу Эсфири Шуб, ее совершенно иной принцип организации документального материала. Эсфирь Шуб как бы «нанизывала» материал, кадр за кадром, в хронологической последовательности, а не сталкивала, не противопоставляла его,
как это было у киноков. В ее первых фильмах документальные кадры чередовались с надписями (кстати, блестяще выполненными И. Беляковым, мастером шрифта). Нас тогда назвали формалистами, а Шуб получила дорогу, создавая свой, летописный стиль. Я не считал этот метод монтажа зазорным: то, что делала Шуб, было одной из форм документальной кинематографии, и это тоже было нужно.

Кауфман М. Последнее интервью Михаила Кауфмана [Интервью Г. Копалиной] // Киноведческие записки. 1993. № 18.