Начав как безвестный ретушер фотостудии в еврейском квартале, Дранков сумел подняться до положения придворного фотографа. Он стал первым — и долгое время оставался единственным — кинопродюсером в России, возглавляя корпорацию с инвестиционным капиталом в шесть миллионов рублей (довоенных); другом придворных и вельмож; главным фотографом Столыпина, Распутина, Сухомлинова, других влиятельных персон и их приверженцев.

Промежуточные этапы восхождения Дранкова были не менее примечательны. В России (и даже в Европе) он прославился как первый и главный поставщик фотоновостей для русской прессы и некоторых иностранных журналов. Его фотокорреспонденция всегда была посвящена самым последним, самым значительным и самым сенсационным темам. Он был неутомимым преследователем знаменитостей для газет и экрана, и ни одна из знаменитостей не ускользнула от него. Усердие и настойчивость Дранкова часто ставили его в неловкие, а иногда и опасные ситуации, из которых ему было трудно выпутаться, и он вынужден был нести наказание за преступления, которых не совершал.

Он не интересовался политикой и был совершенно безразличен к разнообразным кредо, которые исповедовали бесчисленные российские политические партии и фракции. Его главное и всепоглощающее стремление заключалось в том, чтобы раздобыть ежедневные новости, запечатленные на фотографии, раньше других и представить их в такой манере, в которой никто иной и не подумал бы это сделать. Его беспристрастность и сенсационность его материалов заставляли все российские газеты соперничать за право получить его снимки первыми. Таким разным политическим органам, как реакционное «Новое время», либеральное «Русское слово», социал-революционная «Русь», социал-демократические «Наша жизнь» и «Товарищ», неполитический журнал «Нива» и другим — всем были нужны его фотоматериалы.

Дранков много и далеко путешествовал в поисках своих фоторепортажей, и после их публикаций о них говорила вся страна. Когда вся Россия содрогнулась от первых известий о еврейских погромах, он помчался на место бойни и снял кадры настолько страшные и трагические в своем немом свидетельстве, что они будоражили совесть каждого честного, мыслящего россиянина.

Дранков первым запечатлел на пленке убийство Герценштейна, еврея, входившего в состав первой Думы и признанного специалиста по вопросам российской экономики и финансов.

Это, в сочетании с тем обстоятельством, что он был евреем, делало Дранкова персоной non grata для российского правительства, несмотря на то, что его равнодушие к политическим целям было известно.

После первого покушения на Столыпина на Аптекарском острове в Петрограде (тогда называвшемся Санкт-Петербургом) Дранкова застали на месте преступления, когда он снимал запланированное убийство. Его арестовали как одного из предполагаемых убийц, но в конце концов отпустили. Позже, во время восстания Черноморского флота под руководством лейтенанта Шмидта, Дранков был снова арестован за то, что находился на месте действия и пытался сделать фотографии, имевшие отношение к восстанию. На этот раз его не оправдали, и он был выслан из России за то, что проявил чрезмерный профессиональный интерес к делу Шмидта.

Он входит в штат известных журналов

Дранков уехал в Берлин, где его взяли в штат нескольких известных иллюстрированных журналов. Он также публиковался в периодической печати во Франции и других странах. Его работа была замечена влиятельными российскими руководителями, которые добились для него должности официального фотографа Думы. Здесь у него была возможность делать работу отличного качества и высокого уровня мастерства. Он ухитрился сфотографировать некоторых из членов Думы, считавших фотосъемку смертным грехом. Был случай, когда ему пришлось спрятаться в доме старого Диссентера, тоже члена Думы, чтобы «щелкнуть» его.

Дранков организовал первую киностудию в России, и довольно долгое время она оставалась единственной в своем роде. Однажды, во время военных маневров, которыми командовал сам царь, Дранков прорвался через кордон солдат и жандармов, окружавших императора, и снял его длинным крупным планом с помощью своего «киноружья». Вся царская свита была шокирована и напугана этим поступком. Но, по-видимому, сама дерзость Дранкова спасла его, и никто его не тронул. Он нашел способ показать фильм царю, который остался им очень доволен. Это открыло Дранкову ряд новых возможностей. Вскоре после этого он предложил идею съемок трехсотлетия дома Романовых. Предложение было принято, и Дранкову поручили приступить к производству фильма. Правительство оказывало всяческое содействие, и все фамильные вещи Романовых, роскошные наряды и бесценные украшения, хранившиеся в историческом музее в Петрограде и в Кремле, были предоставлены в распоряжение Дранкова. «Трехсотлетие дома Романовых» стало одним из самых великолепных кинопроизведений, созданных в России. Позже он создал киноверсию еще одного великого события российской истории. Это было «Покорение Кавказа». К сотрудничеству тоже были привлечены все правительственные департаменты, и войска в огромном количестве были «одолжены» Дранкову для производства фильма.

Дранков основал кинокорпорацию, в числе инвесторов и директоров которой были известный российский финансист А. Путилов, хозяин знаменитого Путиловского оружейного завода; табачные короли Богданов, Катлама и Гордон; профессор Озеров. Капитал фирмы составлял шесть миллионов рублей по довоенному курсу. Вскоре после создания корпорации удалось заинтересовать российское правительство новой визуальной методикой образования, которая была опробована в огромной школьной системе по всей стране. Фирма уже должна была получить от Министерства просвещения пособие в размере десяти миллионов рублей для осуществления этого плана. Однако помешала война; потом произошла революция, и все проекты Дранкова были сметены лавиной случившихся в России исторических событий.

Рич Л. «The Jewish Tribune». 1923. 28 октября. С. 2, 9-10. Цит. по: Герой фильма под названием «жизнь» // Киноведческие записки. 2001. № 50.