Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Николай Эрдман и анимация
Статья Георгия Бородина

Принято считать, что талант Николая Робертовича Эрдмана успешнее реализовался в анимации, чем, скажем, в театре. Действительно, при участии драматурга на «Союзмультфильме» было снято 24 анимационных фильма, не считая тех, где его фамилия не фигурировала в титрах. Уже первый мультфильм, сценарий которого написал (в соавторстве с М. Д. Вольпиным) Эрдман — «Федя Зайцев» сестер Брумберг, снятый в 1948 году, — вывел обоих сценаристов в число классиков анимационной драматургии. ‹…›

Вообще работа Эрдмана в мультипликации изучена крайне слабо. До сих пор, например, мало кто знает о тех сценариях, которые Эрдман «доводил» до драматургического совершенства, не попадая при этом в титры. А среди этих работ — такие легендарные фильмы, как «Лесные путешественники», «Золотая антилопа», «Ореховый прутик»... По различным вариантам этих сценариев, сохранившихся в РГАЛИ, в принципе, нетрудно проследить, как они преображались от прикосновения руки Мастера, и какие из его острот, реплик, диалогов, сюжетных находок в фильмы не вошли. Особенно хорошо видно, как выхолащивались и сокращались эрдмановские идеи, по фильму В. Полковникова «Королевские зайцы»; о точных причинах такой редактуры сегодня можно только догадываться.

Ничего не написано и о несостоявшихся, незавершенных сценариях Эрдмана — «Канут-музыкант» (для Л. А. Амальрика), «Последний черт» (для сестер Брумберг), «Сережа и „Цезарь“» (судя по всему, предназначавшийся для них же)[1]. «Канут-музыкант» должен был стать экранизацией сказки Топелиуса, «Последний черт» — оригинальный замысел Эрдмана и В. И. Данилова на антирелигиозную тему — писался в течение 1959–1961 годов, а «Сережа и „Цезарь“» («Приключения медвежонка», «Веселый медвежонок») — история сбежавшего из цирка медвежонка — была задумана Эрдманом и Вольпиным в 1949 году. Последний замысел мог быть реализован и в игровой полнометражной версии, но предназначался сценаристами для «Союзмультфильма». К сожалению, работа над ним откладывалась из-за занятости авторов до 1951 года, а затем была оставлена навсегда.

Во всех трех случаях произошло примерно одно и то же: подписание договора, пролонгации, обусловленные болезнями, занятостью или творческой неудовлетворенностью автора, и в финале — истечение срока договора и возвращение аванса. Видимо, у Николая Робертовича были и другие замыслы, не доведенные до конца: можно, например, вспомнить ненаписанный конферанс к несостоявшимся сборникам картин «Союзмультфильма» 1948 года, тоже заказанный Вольпину и Эрдману.

В биографии Эрдмана-аниматора случались и более драматичные эпизоды, связанные с работой над его первым мультфильмом «Федя Зайцев» (1948) и над одним из последних — «Самый главный» (1970). Эти два искалеченных цензурой сценария как бы окаймляют «союзмультфильмовскую» биографию Эрдмана и развеивают миф о его безоблачной судьбе драматурга мультипликационного кино[2].

 

Вот что произошло со сценарием «Самый главный».

Вначале была сказка летчика, Героя Советского Союза Бориса Тихомолова «Что такое хлеб», «выуженная» редакторами «Союзмультфильма» из «самотека» и предложенная для постановки (случай достаточно редкий — обычно «самотек» не дает литературного материала, пригодного для экранизации). Затем Эрдман превратил сказку в сценарий, изобилующий характерными для драматурга ситуациями и репликами, и запущенный в производство. Начался подготовительный период работы над фильмом: режиссер В.Я. Бордзиловский с группой успели сдать худсовету эскизы типажей, записанные реплики актеров. Результаты работы принимались с одобрением (если не считать некоторых трудностей, связанных с неоднократной сменой кандидатуры художника-постановщика), но неожиданно съемки были прерваны.

31 января 1969 года на студию пришло письмо за № 19/121, подписанное Заместителем главного редактора сценарно-редакционной коллегии Главного Управления художественной кинематографии В. Сытиным и старшим редактором В. Святковской. В письме говорилось:

«В тематическом плане киностудии „Союзмультфильм“ на 1969 год заявлена тема рисованного фильма для детей „Самый главный“. Литературный сценарий „Самый главный“ (автор Н. Эрдман, режиссер В.Бордзиловский) не соответствует заявленной в темплане теме: современная сказка, повествующая о том, что труд является самым главным объединяющим началом в жизни советских людей различных профессий. Сценарно-редакционная коллегия считает нецелесообразным ставить фильм по этому сценарию и отказываться от интересной гражданской темы для детей»[3].

Столь необычная причина запрета сценария не имеет аналогов: практически предлагалось закрыть проект, уже готовый к запуску в производство, ради другого, несуществующего!

Возникла отчаянная переписка. 11 февраля директор М. М. Вальков и главный редактор Н. И. Родионов отвечали Сытину:

«В свое время киностудия „Союзмультфильм“ заинтересовалась сказкой писателя-летчика Героя Советского Союза Бориса Тихомирова „Что такое хлеб“.

В ней студию привлекла возможность в сказочной, ненавязчивой форме, с юмором, донести до детского зрителя идеи трудовой солидарности.

Привлекло и то, что сказка выдержана в духе традиций русского фольклора, что в ней действуют знакомые юным зрителям персонажи — народные мастера-умельцы, которым противопоставлена нечистая сила, пытающаяся их поссорить.

Трактовка сказки Б. Тихомирова делает ее близкой к таким произведениям о труде, как известные сказы Павла Бажова.

Литературный сценарий по этой сказке — „Самый главный“ — написан крупным драматургом Н. Эрдманом и хорошо принят Художественным советом студии.

В настоящее время режиссер В. Бордзиловский заканчивает подготовительные работы по фильму.

Однако Главное Управление письмом за Вашей подписью от 30 января с.г. не рекомендует нам дальнейшую работу над фильмом „Самый главный“, мотивируя это несоответствием сценария теме, заявленной в тематическом плане студии.

Нам кажется, что аннотация, помещенная в тематическом плане студии, может быть, и неточно сформулирована, но по сути верно передает основную тему сценария — объединяющую силу труда.

С другой стороны, неполное соответствие сценария аннотации не представляется нам достаточным поводом к прекращению той значительной работы, которая проделана по подготовке будущего фильма, тем более, что его постановка, разумеется, ни в коем случае не исчерпает тему труда и рабочей солидарности в дальнейших планах студии.

Поэтому просим Вас вернуться к рассмотрению данного вопроса»[3].

В ответе Сытина от 12 марта было написано:

«В ответ на Ваше письмо № 182 от 11 февраля 1969 г. сообщаем, что Главное управление художественной кинематографии по-прежнему считает нецелесообразным ставить фильм по имеющемуся варианту сценария „Самый главный“ Н. Эрдмана и отказываться от интересной гражданской темы для детей, утвержденной Комитетом 13 декабря 1967 г. По договоренности с Вами и Главным редактором киностудии Н. И. Родионовым сценарно-редакционная коллегия рассмотрит новый вариант сценария „Самый главный“, когда он будет представлен в Главное управление художественной кинематографии»[3].

В РГАЛИ сохранился анонимный источник разгоревшегося скандала — письмо (очевидно, адресованное Заместителю начальника Управления И. А. Кокоревой), резолюция на котором датирована 20 января 1969 года:

«Ирина Александровна!

В темплане киностудии „Союзмультфильм“ на 1969 год заявлена тема рисованного фильма для детей „САМЫЙ ГЛАВНЫЙ“. Литературный сценарий (автор Н. Эрдман, режиссер В. Бордзиловский) не соответствует заявленной в темплане теме: „Современная сказка, повествующая о том, что труд является самым главным объединяющим началом в жизни советских людей различных профессий“.

По нашему мнению, нецелесообразно ставить фильм по этому сценарию (для взрослых) и отказываться от интересной гражданской темы для детей»[3].

Отметим, что резолюция, адресованная Святковской, гласила: «Прошу Вас подготовить соответствующее письмо»[3]. Таким образом, письмо Сытина и Святковской в точности (исключая фразу «для взрослых») копировало формулировки анонимного текста. Жаль, что автора подметного письма установить не удалось...

Сценарий спешно перекроили. У Эрдмана завязка строилась на том, что черт Вергазулий, наставляя местных, подведомственных ему чертей, пытается перессорить пятерых друзей — работяг разных профессий. Сценарий (особенно реплики чертей) был насыщен словами и оборотами, которые довольно явно копировали штампованную лексику руководителей разного уровня. Вот как выглядело, например, начало сценария, полностью измененное в фильме:

«На гнилом и топком болоте пожилые черти и молоденькие чертенята играли в чехарду. Вдруг из середины болота вырвался сноп огня и повалил черный дым.

Когда дым рассеялся, болотные черти увидели появившегося из-под земли неизвестного черта.

— Ваше болото как называется? — спрашивает новоприбывший.

— Куличики, — отвечают ему местные жители.

— Значит, я правильно попал, — говорит новоприбывший. — Зовут меня Вергазулий, и прибыл я к вам из пекла, от самого князя Тьмы. Его сиятельство князь шибко вами недоволен — плохо работаете. Сколько вас тут?

— Чертова дюжина! — рапортует молоденький чертенок.

— И вся как одна простужена, — мрачно добавляет самый старый.

Все тринадцать чертей оглушительно чихают.

— Вот горели бы на работе — и не простужались бы, — строго замечает Вергазулий.

— Очень у нас местные условия для этого неподходящие, — оправдывается самый Старый. — Только загоришься — и тут же тухнешь.

Загорается старый черт в нескольких местах и тут же с шипением тухнет.

— Сырость, болото, — объясняет он новоприбывшему. — Но хоть наша дюжина и сильно простужена...

Все опять оглушительно чихают.

— ...мы на это чихаем и от работы не отлыниваем»[4].

А вот как — еще один диалог Вергазулия и чертей:

«— У вас какое было задание?

— Гадости людям делать.

— И на сколько же вы это задание выполнили?

— На тридцать процентов.

— Почему?

— Потому что гадости — они только на хороших людей действуют. А на плохих никакие гадости не действуют. А плохих людей больше, чем хороших, вот и получается недовыполнение».

Или разговор Вергазулия с Хлеборобом:

«— И вот я решил взглянуть на жизнь другими глазами (Меняет цвет глаз). Будь благодетелем, научи меня дружбе.

— А с кем же ты дружить собираешься?

— С товарищами по пеклу.

— Ну, это другое дело. Только как вас, чертей, научишь?

— Ты только опытом поделись, а уж я перейму, освою. Ты мне все расскажи, как у вас началось, как развивалось? ‹…› А кто между вами главный?

— Нет у нас главного.

— Как же можно без главного? Главный у всех должен быть. Вот мы — черти, и то у нас главный есть. И у ангелов есть...

— А у ангелов кто же главный?

— Как — кто? Бог!»

А вот несколько фраз из диалога чертенка и чертей:

«Сегодня в двенадцать часов доклад Вергазулия. Явка всех чертей обязательна» — «О чем доклад?» — «О проделанной работе».

Наконец, Вергазулий поучает чертенка:

«Как можно думать о питании? Ты же на ответственном задании!».

Вместе с этими репликами исчезли из сценария и некоторые забавно разработанные сцены (обжирающийся чертенок и т. д.).

В конце концов Вергазулий попадается проницательному Рудокопу: тот умудряется поймать черта и оторвать ему хвост. В обмен на хвост Вергазулий обещает выполнить три службы. Пользуясь этим, Рудокоп на наглядном примере показывает зазнавшимся друзьям, начавшим выяснять, кто из них главный и кто кому больше обязан, незаменимость каждой профессии и зависимость всех друг от друга. Он заставляет Вергазулия вернуть каждому свое: портному — одежду, сапожнику — сапоги, кузнецу — металл, хлеборобу — хлеб, а руду, добытую собственноручно, вернуть обратно в землю. Мастера, голые, голодные и разутые, оказываются в первобытном лесу и убеждаются, что друг без друга существовать не могут. Финал сценария: друзья поднимают тосты за дружбу, а затем

«Дверь опять приоткрывается, и Вергазулий снова манит Рудокопа.

— Что тебе еще? — выходит Рудокоп в сени.

— У вас нету, случайно, английской булавочки? — робко спрашивает Вергазулий.

— Это еще зачем?

— Приколоть, — показывает Вергазулий хвост, который он держит в руке, и потом смущенно поворачивается задом.

Рудокоп дает ему такого пинка, что Вергазулий вылетает во двор и попадает головой прямо в живот бегущего навстречу ему чертенка.

Оба падают.

— Вот удача, а я как раз за вами, — говорит чертенок. — Все собрались, ждут.

— Передай им, — встает Вергазулий, — что доклада не будет. — И проваливается сквозь землю».

Перерабатывать сценарий пришлось редактору А. Г. Снесареву. Из текста были удалены все персонажи-черти вместе с их «сомнительными» репликами. Главным «рычагом конфликта» стала Баба-Яга. Но, естественно, вместе с репликами исчезло и отрицательное обаяние, пропал юмор сценария. Новый вариант, в котором были «учтены замечания Сценарно-редакционной коллегии», 26 мая направили в Управление. Но даже после всех изменений Госкино не успокоилось. 2 июня Сытин и Святковская писали Валькову:

«Сценарно-редакционная коллегия Главного управления художественной кинематографии ознакомилось с новым вариантом литературного сценария „САМЫЙ ГЛАВНЫЙ“. В письме № 19/121 от 30 января 1969 года сценарно-редакционная коллегия отметила нецелесообразность отказываться от современной гражданской темы для детей. К сожалению, представленный сценарий мало отличается по существу от предыдущего (несколько чертей заменены одной ведьмой, частично сокращены неудачные шутки в тексте). Сценарно-редакционная коллегия, по-прежнему отмечает нецелесообразность отказа от интересной современной гражданской темы (о труде) для детей, заявленной в темплане.

Однако, учитывая производственные затруднения в связи с тем, что подготовительный период по картине „САМЫЙ ГЛАВНЫЙ“ закончен, Сценарно-редакционная коллегия разрешает продолжить работу над фильмом.

Вместе с тем коллегия рекомендует исключить (или заменить) эпизоды, в которых показано комикование по поводу героев, предстающих на экране в нагом виде; необходимо найти более интересное решение.

Режиссерский сценарий необходимо представить в Главк»[5].

Фильм вышел в 1970 году с титром: «Автор сценария Н. Эрдман при участии А. Снесарева». Он совершенно не запомнился зрителям. Не спасло его и то, что ведьму озвучивала Зинаида Нарышкина: замысел был погублен полностью.

Фильм так раздражал редакторов, что из уже готовой ленты, принятой в Комитете, одобренной для проката и имеющей акт о выпуске на экран, было вырезано несколько планов. Поначалу в эту «операцию» даже не хотели посвящать студию-производителя и намеревались сделать купюры на копирфабрике. Но 7 июля
1970 года начальник отдела по контролю за репертуаром А. Вилесов направил Б. Павленку справку, в которой было сказано:

«По Вашему указанию просмотрена и исправлена позитивная копия фильма „САМЫЙ ГЛАВНЫЙ“ — удалены из I—й части планы 17–20. Все получилось хорошо.

К сожалению, как выяснилось, ни на копирфабрике, ни у нас нет специальных монтажных столов и синхронизаторов, чтобы исправить все исходные материалы (негатив, фонограмма, паспорта).

Прошу Вас дать указание директору студии „Союзмультфильм“ о внесении соответствующих исправлений в исходные материалы»[6].

Пришлось отзывать картину обратно, возвращать на студию и заставлять «резать» профессионалов. В письме Начальника Главного управления Б. Павленка Валькову от 14 июля 1970 года говорилось:

«Главное Управление художественной кинематографии предлагает сделать дополнительные поправки в фильме „Самый главный“: в исходных материалах второй части фильма следует изъять 18 кадров от конца плана № 131 (шахтер свистит); планы № 132, 133 удалить полностью»[6].

Да уж, случай почти уникальный...

 

Знаменитая картина сестер Брумберг «Федя Зайцев» (1948) тоже отличалась от сценария М. Д. Вольпина и Н. Р. Эрдмана. В первоначальной редакции сценарий был рассчитан на полнометражный фильм и включал отдельный сюжет о путешествии Феди Зайцева в Царство Лжи, откуда героя вызволял оживший человечек — рисунок на стене. В «классической» версии 1948 года Федя портил чистую школьную стену, сваливал вину на товарища — Рыжика и мучился угрызениями совести, но упрямо не хотел признать вину. От него уходили разгневанные игрушки, и только появление ожившего человечка со стенки — «виновника» случившегося — заставляло его подчиниться голосу совести. В сценарии же Федя не сразу признавался в проступке, а оказывался в сказочном царстве в качестве пажа Царицы Лжи и убегал оттуда, разоблачив обман царицы при помощи все того же человечка, олицетворявшего совесть героя.

Однако по каким-то причинам сценарий в 1947 году был разделен на две части: действие первой ограничивалось проступком Феди, его терзаниями и визитом к нему человечка. Вторая часть была выделена в самостоятельный сценарий под названием «В царстве Лжи». Первый фильм — «Федя Зайцев» — был запущен без особых проблем, вторая же часть встретила на своем пути к экрану непреодолимые препятствия. Возможно, причиной разделения сюжета на два фильма послужила установка тогдашнего министра кинематографии Большакова (снимать мультфильмы объемом не более одной-двух частей) и его негативное отношение к запуску полнометражных анимационных картин. Так или иначе, сценарий «Царства Лжи» долго не запускался в производство. Уже 23 марта 1948 года
и.о. начальника сценарного отдела В. Шеншев писал режиссерам:

«Представленный вариант сценария „В Царстве Лжи“ Сценарный отдел не удовлетворяет не только по формальным причинам (он является продолжением уже вполне законченного сценария „Федя Зайцев“), но и по существу самой разработки сюжета.

В связи с этим Сценарный отдел считает, что представленный вариант сценария нуждается в серьезной доработке.

Однако, ввиду Вашего заявления о том, что М. Д. Вольпин — после утверждения этого варианта сценария Главком — дал обязательство соответственно его переработать — мы посылаем его в Министерство для утверждения»[7].

Письмо от 21 марта 1948 года директора «Союзмультфильма» Н. Акимова и В. Шеншева Начальнику Главного Управления по производству художественных фильмов Министерства кинематографии Н. К. Семенову гласило:

«Сценарий первоначально был задуман как продолжение находящегося в производстве фильма „Федя Зайцев“ (при условии одновременной демонстрации обоих фильмов).

Поскольку, однако, вопрос одновременного показа в данное время предрешить трудно — мы намечаем несколько изменить сюжетную разработку сценария с таким расчетом, чтобы фильм мог быть использован и как самостоятельное целое, и, в случае необходимости, совместно с „Федей Зайцевым“.

Вместе с тем мы рассчитываем придать фильму большую направленность (в плане политического памфлета), а также изменить некоторые эпизоды (сцену царицы с принцем и др.).

Сценарий в его теперешней редакции направляется нами потому, что он был представлен Вам режиссерами непосредственно и, по их словам, получил Ваше одобрение»[7].

Сценарий действительно был переработан М. Д. Вольпиным (судя по всему, без участия Эрдмана), а приближение его к жанру политического памфлета состояло, как видно, в более явном сходстве Царства Лжи с капиталистическим обществом. Для объединения двух фильмов в единое двухсерийное зрелище первая картина должна была кончаться «открытым» финалом — человечек, не добившись окончательного раскаяния Феди, но заставив его всерьез задуматься над своим поведением, «выходил на авансцену» и обращался с экрана к зрителям-детям: «А вы как думаете, ребята: сознается Федя или нет?» Такой финал оставлял возможность для съемок продолжения.

В июне Акимов и Шеншев направили Семенову просьбу ускорить решение по сценарию. Но 15 июля 1948 года «Царство Лжи» было забраковано Управлением, причем причиной стала, как можно видеть из заключения, именно его политизированность. Вот что говорилось в письме начальника Управления Семенова, адресованном Акимову:

«Главное Управление по производству художественных фильмов рассмотрело сценарий Эрдмана и Вольпина „В ЦАРСТВЕ ЛЖИ“. Представленный сценарий порочен в следующих отношениях:

1. Авторы не сумели найти в нашей действительности ничего убедительного для перевоспитания Феди Зайцева и привлекли для этой цели материал из жизни Америки;

2. Сам по себе политический памфлет, занявший почти весь сценарий, так же порочен в своей основе. Он показывает народ наивным и глупым. Неверно трактуя место и роль народа в жизни капиталистических стран, памфлет не выдерживает требований, предъявляемых к произведению на современную политическую тему.

Ввиду вышеизложенного сценарий Эрдмана и Вольпина — отклонить»[8].

Договор с авторами был расторгнут. «Федя Зайцев» теперь заканчивался не действенным призывом к серьезным размышлениям детей о совести, а куда более тривиально — признанием Феди: «Человечка нарисовал я!» Такой морализаторский финал вместо открытого вопроса, на который должны были ответить сами юные зрители, оказался все же логичным завершением картины. Но некоторые сотрудники студии помнили о первоначальном варианте, и на одном из заседаний худсовета, вспоминая о «Феде»,
Е. Т. Мигунов, например, заметил: «Мне понравился и куцый вариант, но мне не понравилось, что Главк заставил Федю Зайцева сознаться»[9].

«Федя Зайцев» вышел на экраны и завоевал большой успех. Этому способствовали и образцовый сценарий, и работа художника
А. П. Сазонова, и великолепный мультипликат, и смелый по тем временам прием — соединение «традиционно» изображенных персонажей с условным, «прозрачным» контурным человечком.

После съемок «Феди Зайцева» В. С. и З. С. Брумберг пытались вернуться к идее цикла фильмов с постоянным персонажем. Эрдман с Вольпиным разрабатывали либретто продолжения этого сюжета — «Федя Зайцев на даче», где действовали и тот же главный герой, и такие же условные персонажи — птички-галочки. Авторы, правда, решили не наделять Федю только отрицательными чертами характера (в первом фильме он был клеветником, а в либретто — проявлял себя как лодырь), и героя переименовали в Колю Сорокина. (Кстати, в этом либретто — так же, как и в «Феде Зайцеве» — Эрдман использовал прием сна, ибо, как считало тогдашнее киноруководство, нельзя было показывать чудеса в современной сказке «впрямую». К счастью, в окончательном виде картина этого штампа избежала.) В результате появился фильм «Остров ошибок» (1955). И лишь в конце 1950-х годов сестры Брумберг вернулись к извлеченному из архива сюжету «Царства Лжи» и получили возможность сделать продолжение «Феди Зайцева». Правда, после выхода первого фильма прошло уже больше десяти лет и выросло новое поколение зрителей-школьников. Поэтому было решено сделать дополненный ремейк — новую версию фильма «в его настоящем, нескомканном виде» с пересъемкой всего старого материала, чтобы напомнить детям о «происхождении» персонажа. И в 1959 году на экраны вышел полнометражный фильм «Человечка нарисовал я» (художники Л. А. Азарх, В. Г. Лалаянц) — но успеха «Феди Зайцева» он не повторил. Возможно, это объяснялось тем, что в создании мультипликата не участвовали Б. Дежкин, Л. Бредис, Ф. Епифанова, Г. Филиппов, В. Долгих, возможно, чем-то еще. Но, как бы то ни было, своеобразное «возвращение авторского варианта» состоялось...

Бородин Г. Николай Эрдман и анимация // Киноведческие записки. 2002. № 61.

Примечания

  1. ^ В РГАЛИ сохранилась переписка по этим сценариям и либретто «Последнего черта» и «Сережи и „Цезаря“».
  2. ^ Ниже приведены отрывки из нашей книги «Анимация подневольная», работа над которой сейчас близится к завершению.
  3. a, b, c, d, e РГАЛИ, ф. 2469, оп. 4, ед. хр. 550.
  4. ^ Здесь и далее фрагменты сценария цит. по кн.: Я люблю мультик. М.: ТОО «Стрелец», ИЧП «Янта», 1994, с. 149–170.
  5. ^ РГАЛИ, ф. 2469, оп. 4, ед. хр. 550.
  6. a, b РГАЛИ, ф. 2944, оп. 4, ед. хр. 1646.
  7. a, b РГАЛИ, ф. 2469, оп. 1, ед. хр. 661.
  8. ^ РГАЛИ, ф. 2469, оп. 1, ед. хр. 122.
  9. ^ РГАЛИ, ф. 2469, оп. 1, ед. хр. 1179.
Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera