Среди сумбура взбирающихся друг на друга доходных домов, напротив одного из немногих упорно действовавших все эти годы храмов, в остывающих комнатах расселенных коммунальных квартир, зеркала которых еще не забыли иные лица, снимает последние эпизоды своего фильма «Духов день» режиссер Сергей Сельянов. Он говорит, что делает некую метафорическую биографию своего поколения, а вернее — отдельной группы людей, волею своей сущности обреченных на общую долю, снимает кино о тех пружинах что определяют рефлексию, а в конечном итоге и судьбу генерации, имеющей необщий, но вполне определенный взгляд не обесцветившихся глаз.

В фильме такие глаза принадлежат исполняющему главную роль Юрию Шевчуку — лидеру известной рок группы «ДДТ». Он не будет петь, не будет играть «в себя». Он будет, по мысли режиссера, «адекватен самому себе» в тех узлах фильма, что никак не могут быть «сыграны».

Сергей Сельянов был одним из сорежиссеров картины «День ангела» — своеобразной страницы в истории «подпольной культуры» — полнометражного фильма, снятого еще в самом начале во восьмидесятых, вне студий, на собственные деньги, людьми, честно сказавшими себе в момент окончания ВГИКа, что места в «советском многонациональном кинематографе» им нет. Фильм был снят, потому что не мог не появиться, а весной прошлого года даже вышел на большие экраны. Прокатная участь его была вполне печальна, да и вряд ли стоит говорить, что он всем идеально хорош. Но тем больше хочется верить в его авторов, чем блистательнее провалы фаворитов студий и проката.

Можно удивиться пути от «звонкого», «прозрачного», несмотря на свой фатализм «Дня ангела», к суровому в своей кафкианской коллизии «Духову дню». И тогда автор ответит мне:

Сергей СЕЛЬЯНОВ:

— Система образности вырастает сама, и ничего с этим не сделаешь. Мир всегда один и тот же, но глазами ребенка он выглядит иначе. В «Дне ангела» было состояние, но не было Пути, была некая неподвижная точка, и в нее входили люди, понятия.

А здесь человек уже прожил довольно большую часть жизни, расхождение между ним и миром постоянно усугубляется, все сложнее законы, все извилистее пути. И шар не получается, получается какой-то смутный лабиринт — вот «кафкианство», которое диктует сама ситуация.

К. М.:

— Что еще можно спросить о фильме, которого еще нет? Каким он будет? Не боязно ли, что утонет в «перестроечном» кинематографе?

С. С.:

— Так выходит, что социальные мифы для нас существеннее культурных, просто в культуре нынешнему человеку находиться очень тяжело. Луч света не может не искривиться вблизи «черной дыры» — это закон природы. Фильм был бы неполным, если бы мы искусственно разорвали те социальные построения, которые для него естественны. Нужно иметь смелость быть вместе со своими «обстоятельствами»... Хотелось бы, чтобы фильм был неадекватным каким бы то ни было определениям.

Если огрублять историю — вокруг главного героя и, похоже, по его воле постоянно взрываются различные объекты. То ли это Дар, то ли это Рок. И обрушится то, что казалось прочным и играло роль. И пропадет уверенность в том, что казалось настоящим. И что-то новое, еще невнятное, непонятое какое-то еще чувство ведет к каким-то новым путям. Что еще будет взрываться?

Мурзенко К. Новый «День» Сергея Сельянова // Советский фильм. 1990. № 7.