Довольно долгое время ‹…› в моем архиве сохранялась небольшая книжечка, вышедшая в издании общедоступной библиотеки. Поля этой книжечки были исписаны, часть текста зачеркнута. Кое-где на полях и на желтой обложке имелись рисунки, чертежи, схемы будущих кадров. То была книжка с произведением итальянского писателя д’Амичиса «Учительница рабочих».

Ее принес мне вместе с надписями, помарками и пометками Владимир Маяковский. Это и был, по существу, сценарий нашего будущего фильма.

Мы посидели вместе, посовещались, начали составлять монтажный лист. Маяковский во время обсуждения вносил новые предложения, подчас необычные для кинематографии тех лет. Ему нравилось то, что я выслушивал его внимательно и во многом соглашался с его мнением. Режиссер другого его фильма не желал считаться даже с ценными замечаниями «какого-то футуриста». В то время на кинофабриках существовала своеобразная установка: сценаристов на съемку их картин не пускали. Чего доброго начнут вмешиваться, протестовать против внесенных режиссером, а подчас и хозяином или хозяйкой поправок к их первоначальному сюжету.

Но в данном случае сценарист являлся исполнителем главной роли, к тому же то был Владимир Маяковский, поэт, которого я глубоко уважал, с которым был дружен.

В знак своего доброго отношения Владимир Владимирович подарил мне в дни съемок инсценировки «Мартина Идена» свою книгу «Облако в штанах», снабдив ее теплой надписью. ‹…›

Итак, маленькая книжечка д’Амичиса, вдоль и поперек исписанная и исчерканная Маяковским, стала нашим сценарием для постановки «Учительницы рабочих».

Правда, не окончательным.

Перед началом каждого съемочного дня Владимир Владимирович сообщал мне свои новые мысли и предложения, но для того, чтобы реализовать их полностью, нужно было располагать временем.

Нам же дали на всю постановку картины едва ли больше недели. Снимать приходилось лень за днем, подряд, без передышки. Фабрикант не потерпел бы простоя.

Между тем поправки, вносимые моим необычным актером в мизансцены, всегда вели к лаконичности, простоте и ясности. Возражать против них не приходилось. ‹…›

Перед началом съемочного дня мы сообща делали монтажный лист и приступали к работе. Картина «Барышня и хулиган» была снята в основном на территории ателье, где имелись пруд, лужайка, сад. Некоторые сцены надо было разыграть на фоне невзрачных улиц заштатного городка.

Для этой цели не понадобилось возводить декораций, не пришлось совершать далеких выездов из Москвы «на натуру». Достаточно было выйти за ворота ателье.

Тот же Самарский переулок и прилегающие к нему Екатерининские улицы с их деревянными домишками, с незамещенными мостовыми послужили нам фоном.

Ряд сцен появления хулигана на улицах мы сняли в районе, где находилось ателье, и на территории нынешнего парка ЦДКА.

Маяковский ввел в фильм сцены, о которых в повести нет упоминаний. Им был придуман эпизод в трактире, где охмелевшему хулигану представляется видение — проходящая через толпу учительница. ‹…›

В сцене «хулиган в трактире» есть такой штрих.

Половой подает хулигану пиво, ставит перед ним стакан. Исполнитель роли хулигана Маяковский берет стакан, внимательно осматривает его внутри и снаружи.

Это был присущий ему жест. Владимир Владимирович отличался брезгливостью, чистоплотностью, был исключительно опрятен. ‹…›

Декораций для постановки фильма «барышня и хулиган» почти не изготовляли. ‹…› Обходились все больше уголками. Один уголок изображал комнату учительницы, другой — школу, третий — кабинет директора или комнату, где умирал герой фильма.

Кстати, единственный спор с Маяковским во время съемок этой картины произошел у нас из-за концовки.

По д’Амичису, умирающий хулиган разрешает любимой девушке допустить к нему священника. Маяковский вымарал священника. Но по настоянию дирекции священник в конце фильма все же появился.

Впоследствии, когда фильм стал часто демонстрироваться на советском экране, эту концовку убрали, а название «Барышня и хулиган» заменили первоначальным — «Учительница рабочих».

Когда в 1921 году я приехал с фронта ‹…›, здесь еще шла в кинематографах эта картина. При первой же встрече с Маяковским он сказал мне: «А ведь барышню-то нашу с хулиганом до сих пор накручивают!»

Славинский Е. Наброски воспоминаний // ЦМК [Центральный музей кино] Цит. по: Великий Кинемо. Каталог сохранившихся игровых фильмов России (1908 — 1919). М.: Новое литературное обозрение, 2002.