Основной вред в том, что приучают людей смотреть с зрелищной точки зрения на такие факты, на которые с этой точки зрения смотреть нельзя.
Например. Человек бьет человека. Факт, на который всякий живой, активный человек должен реагировать действием. Либо надо помочь добить, либо спасти от избиения. В зависимости от того, на чью сторону стать. Но устраивать себе из этого факта зрелище никак нельзя.
Причем — совершенно безразлично, с какой идеологией происходит бой. Будет ли это пьяный мордобой, или организованное избиение, или эпизод из гражданской войны.
Больше того. Чем значительней подоплека боя, тем безобразней с нашей стороны отнестись к нему как к зрелищу.
Скажут, — реагировать нужно в жизни, а на происходящее в кино-ленте реагировать не приходится. На него можно спокойно глядеть.
Это неверно. Кино приучает и к жизни относиться как к зрелищу. Человек, подпавший под влияние кино-зрелищ, — а таких миллионы, — невольно начинает переводить факты жизни на язык кино-лент и соответственно к ним относиться.
Человек бьет человека. Прекрасно. Надо найти поудобней место, откуда будут видны перипетии боя. Жалко, что они бьют только по морде; было бы интересней, если бы один из них ударил другого в живот или пониже.
Идет милиционер. Прекращает бой. Обидно. Кино-лента оборвалась на самом интересном месте. Зритель уходит неудовлетворенный. У милиционера и у кино-зрителя прямо противоположные интересы. Первый заинтересован в скорейшем прекращении факта, второй — в его максимальном продлении. Первый — живой, активный человек-гражданин, второй — отравленный кино-ядом маньяк.
Вывод. Не всякий факт подлежит зрелищной эксплоатации. Есть факты, на которые смотреть в бинокль нельзя.
Брик О. Человек бьет человека // Кино. 1925. № 27.