Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
По законам жанра
О творческой биографии

Марина Ладынина — звезда первой величины, что ясно сейчас, когда отмечается столетие со дня ее рождения. Она оставалась звездой и все полвека жизни после того, как перестала сниматься в кино. Причем ее фильмы вовсе не крутили так часто по телевидению, как картины с Орловой. Больше того, были целые десятилетия, когда пырьевские ленты с Ладыниной и казались лентами, бантами, палехскими шкатулками. Конечно, они во многом такими и были, не всем и не сразу становилось понятно, что это — не только лакировка действительности, или, попросту говоря, вранье, что это — еще и такой жанр.

В тот единственный раз, когда я оказался в гостях у Марины Алекссевны Ладыниной, она сказала: «Григорий Васильевич снимал Любовь Петровну на шпильках и в шляпках, а я у Ивана Александровича все в сапогах и косынках». К тому времени больше сорока лет прошло с тех пор, как она ушла из кино, больше двадцати — со смерти Орловой. В словах Ладыниной не слышно было обиды или ревности, лишь простая констатация факта и еще, конечно же, сожаление артиста об упущенных и неиспользованных возможностях. Слишком тесно были связаны художнические судьбы двух русских актрис с их мужьями — русскими кинорежиссерами Григорием Александровым и Иваном Пырьевым.

Массовое сознание всегда тяготеет к такой парности. Маяковский — Есенин, Эйзенштейн — Довженко, Гагарин — Титов, Евтушенко — Вознесенский. В противопоставлении Александров — Пырьев было больше смысла, чем во многих других. Один — западник, прилежный ученик Голливуда — выстраивал впечатляющее здание советской кинокомедии, что потом аукнулось Рязановым и Гайдаем. Другой — восходящий к фольклору почвенник — в известной мере предопределил кинопоказ деревни в 60-80-е.

Предопределил в первую очередь тем, что от Пырьева отталкивались, потому что он снимал решительно осужденное лубочное кино. Отсвет этого осуждения падал и на образы созданных Ладыниной героинь. Но лубок — полноценный жанр народного искусства. Юрий Любимов рассказывал, как на съемках фильма «Кубанские казаки» с Ладыниной в главной роли к нему подошла пожилая колхозница и спросила: «Скажи, милок, это вы из какой жизни представляете?» Пырьев представлял сказки, и Марина Ладынина была идеальной сказочной героиней. Мало в российском кино лиц красивее ладынинского. Когда в «Трактористах» персонаж Николая Крючкова ошеломленно произносит: «Так вот ты какая, Марьяна Бажан!» — вслед за ним эту фразу повторяло множество зрителей, ошеломленных красотой.

Понятное дело, с одним эстетическим мерилом к пырьевским картинам не подойдешь. Чего стоит та сцена из фильма «Свинарка и пастух», когда героиня Ладыниной делает искусственное дыхание поросенку — по методу «рот в рот» — и спасает его. Нельзя же в этот момент не подумать о том, сколько миллионов человек, в том числе и свинарок с пастухами, в те самые годы гибли в лагерях. Однако же сталинское искусство сумело убедить страну, что она живет не в той реальности, что вокруг, а в той, что на экране, и пырьевский поросячий гуманизм принимался на ура — у него ведь было прекрасное ладынинское лицо.

Вот в лице-то и дело. Как у Греты Гарбо — только ее коллизия еще заостреннее. До сих пор не понять, так ли замечательна была эта актриса, но вопрос задавать неохота — надо просто любоваться. В этом секрет ее полувековой звездности без экрана — столь же долгой, как у Марины Ладыниной. Такие лица врезаются в память и живут там сами по себе. Не человеческое дело — с этим разбираться, вопрос решается на других этажах мироздания. В эпоху Возрождения хорошо понимали, что гармония лица и тела — есть богоотмеченность. Это потом, как выражался Розанов, «душа залила тело»: речь пошла все больше о красоте внутренней, так называемой духовной. Словно облик — не дух.

Благодаря этому дару свыше Ладынина умудрялась существовать на экране сама по себе, не сливаясь с болезненно жизнерадостным фоном. Вспомним глубокую меланхолию облика и голоса, когда она в кубанской степи выпевает томительный бабий стон: «Каким ты был, таким остался…»

Лицо лицом, но актерский талант Ладыниной несомненен. Девушку, весь театральный опыт которой сводился к игре на выходах в драматическом театре сибирского города Ачинска, приняли в ГИТИС без сдачи общеобразовательных экзаменов, как «особо одаренную». Она успешно играла в театре — во МХАТе у Немировича-Данченко серьезные драматические роли: Шурка («Достигаев и другие»), Земфира («Цыганы»). С ней пришел познакомиться восхищенный Горький. Ее заметил и похвалил Станиславский, который писал сестре: «Как там Ладынина? В ней я вижу будущее МХАТа». Но в 36-м Ладынина вышла замуж за Пырьева и ушла в кино. А ведь хотела сыграть Нину в «Маскараде», Катерину в «Грозе». Немирович-Данченко корил Пырьева, что он портит хорошую актрису, давая ей не те роли. Смешно: уж какие роли «те», Пырьев знал лучше всех в стране.

Именно пырьевские фильмы — звездные достижения Ладыниной: пять Сталинских премий — абсолютный рекорд. Маринка Лукаш — «Богатая невеста», Марьяна Бажан — «Трактористы», Глаша Новикова — «Свинарка и пастух», Варя Панкова — «В шесть часов вечера после войны», Наташа Малинина — «Сказание о земле Сибирской», Галина Пересветова — «Кубанские казаки».

Роль Ольги Калмыковой в «Испытании верности» в 54-м оказалась последней. Развод с Пырьевым развел Ладынину с кино. Всесильный мстительный Пырьев, директор «Мосфильма» и любимец высших властей, по сути, выдал ей волчий билет: другие режиссеры — и кино, и даже театра — снимать ее боялись, опасаясь пырьевского гнева. Ладыниной было всего сорок шесть, и в оставшиеся полвека ей оставалось только вспоминать и элегически, без надрыва сожалеть о несыгранном. Каким-то дивным образом она, как Грета Гарбо, не снимаясь, оставалась кинозвездой, хотя появлялась перед публикой только в концертах.

С большими людьми как ни обращайся — они остаются большими. Ревнивая злоба Пырьева лишила Россию выдающейся актрисы театра и кино. Но она же законсервировала образ. Изящнее сказать — произошла музеизация. Со сцены и экрана ладынинское лицо переместилось напрямик в историю. Так вышло: это уже наше знание, а не ее страдание. ‹…›

Те слова о своих сапогах и косынках и орловских шпильках и шляпках она произнесла в сталинской высотке на Котельнической набережной, где я оказался у Марины Алексеевны в гостях. Середина 90-х годов, ей было почти девяносто, она оживленно рассказывала о прошлом и безбоязненно показывала свои молодые снимки, на которых блистала среди итальянских киноактрис в венецианских фестивальных декорациях. А на прощание, явно не ревнуя себя к прошлому, надписала свою фотографию полувековой давности.

Вайль П. Лицо звезды // Свобода — точка отсчета [О жизни, искусстве и о себе]. М.: Corpus, 2012.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera