Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Без права голоса
Антон Хитров о спектакле «Кафка»

Кафка — в первую очередь имя нарицательное и неодушевленное. «Это все какая-то кафка», — говорим мы про день, проведенный в паспортном столе, поликлинике или любом другом ГБУ. Кафка — это одновременно и персонаж поп-культуры, не верите — just google it: ни об одном писателе школьники в соответствующих сообществах «ВКонтакте» не шутят больше, чем об авторе «Процесса» и «Превращения». Что же до реального человека Франца Кафки (родился в 1883-м, умер в 1924-м), то о нем мы знаем не так уж много. Драматург Валерий Печейкин, в свое время переписавший для «Гоголь-центра» поэму Овидия, комедию Шекспира и сценарий Ларса фон Триера, сделал писателя персонажем своей новой пьесы, которая так и называется — «Кафка». Текст нельзя назвать строго биографичным — хотя бы потому, что автор время от времени сталкивается лоб в лоб со своими героями.

Печейкин заканчивает пьесу упоминанием о том, что «записей голоса Кафки не сохранилось». Вероятно, не в последнюю очередь благодаря этому обстоятельству Кирилл Серебренников сделал протагониста спектакля безмолвным: когда его персонажу нужно что-то сказать, артист Семен Штейнберг лишь шевелит губами. Порой мы так и не слышим слов, а иной раз реплики писателя озвучивают другие актеры — как на записи кинодубляжа. Выдать за Кафку кого-то одного режиссер посчитал неправильным, некорректным, но если совместить физику одного артиста с голосом другого, можно получить нового, не существующего в природе человека — и почему бы ему не стать Францем Кафкой?

Для того чтобы повторить участь Грегора Замзы, Кафке даже не приходится превращаться в насекомое.

Кто бы ни отдавал свой голос за Кафку, слов в его роли все равно мало. В спектакле есть куда более болтливый персонаж — некто Отто Пик, журналист и биограф писателя, в исполнении американца Одина Байрона (в очередь со Штейнбергом игравшего, к слову, Чичикова в «Мертвых душах» Серебренникова). Пик — не просто рассказчик, у него есть характер: это веселый, слегка циничный человек, азартный и добросовестный исследователь; Франц Кафка вызывает в нем сильнейший интерес, но не сочувствие.

Частый мотив спектаклей Серебренникова — разочарование в семейных ценностях. Хотя это, конечно, слишком мягко сказано. Семейный ад — вот подходящее выражение. Изуверы-родители пытают ребенка («Человек-подушка»). Мужья колотят жен (как ни странно, «Сон в летнюю ночь»). Детишки вырастают тупыми и злыми («Околоноля», «Мертвые души»). Свадьба неизбежно превращается в фарс («Трехгрошовая опера» и опять-таки «Мертвые души»). Кафка определенно не возражал бы против такого «кощунственного» изображения семьи: всю недолгую жизнь писатель нес на себе груз отношений с авторитарным отцом, и отголоски этого опыта заметны в недописанном романе «Америка» и в особенности в хрестоматийном «Превращении». В пьесу Печейкина не просто попали реплики из этой новеллы — драматург отождествляет семью Франца Кафки с родственниками Грегора Замзы.

Для того чтобы повторить участь второго, первому даже не приходится превращаться в насекомое.

Кафку страшат не фантастические метаморфозы, а как раз нормальные вроде бы вещи — семья, работа, общественный порядок. Мир нормы в первом акте спектакля представляют отец, мать, невеста и парочка комичных кузенов. Мать умоляет отпрыска поторопиться с женитьбой: этот разговор кажется ей уместным даже тогда, когда сын обнаруживается стоящим на столе, распластанным по стенке, как жук. Отец учит взрослого Франца есть и демонстрирует полное безразличие к его писательству. Все это — превосходные роли старшего поколения труппы: мать Кафки — Ирина Выборнова, актриса с удивительным тембром и прекрасным чувством юмора, его отец — Олег Гущин, у которого домашний тиран вышел реалистичным и пугающим. Молодые артисты играют ровесников Кафки — земных, вульгарных, пышущих здоровьем: это невеста Фелиция Бауэр, адресатка известных писем писателя (Светлана Мамрешева), и двое кузенов — Франц (Антон Васильев) и Виллем (Сергей Галахов), тупой и еще тупее. Во втором акте макабр сгущается и обретает более хрестоматийные формы: мы видим Франца в роли мелкого чиновника в страховом ведомстве и знакомимся с типичными кафкианскими персонажами — разноранговыми бюрократами и их жертвами.

Для нормативности придумана выразительная метафора — окно, из которого льется ослепительный солнечный свет: Кафка кричит от боли всякий раз, когда мать отдергивает тяжелые шторы. Отправляясь на службу, он снова и снова выходит в это окно, каждый раз совершая смертельный прыжок, — эта сцена зациклена: физическое действие повторяется несколько раз подряд вместе с сопровождающим его текстом. Серебренников, по привычке выступающий в очередном спектакле и как режиссер, и как художник, много сил вложил именно в сценографию. Глядя на «танец» высоких белых ширм, которые вот-вот столкнут героя со сцены, или на горящую на белом фоне неоновую букву «К» — инициал писателя и двух его знаковых персонажей, можно подумать, что перед нами — самодостаточная инсталляция, вдохновленная кафкианскими мотивами.

За полтора месяца до премьеры «Кафки» Максим Диденко выпустил в «Гоголь-центре» спектакль «Пастернак. Сестра моя жизнь», показывающий три ипостаси поэта — ребенка, старика и молодого мужчины. Пожилой Пастернак читает стихи, Пастернак-мальчик поет, а вот мужчина молчит, общаясь с миром с помощью жестов, акробатических трюков, короче, всего арсенала physical theatre. Эту инкарнацию персонажа играет драматический актер Михаил Тройник, и наверняка случайное сходство его Пастернака с Кафкой Семена Штейнберга теперь очевидно: оба — писатели, люди слова, которых на сцене лишили права голоса. В планах «Гоголь-центра» — еще четыре спектакля о литераторах XX века: если и там заглавные персонажи будут молчать, это точно потребует отдельного осмысления.

Хитров А. Без права голоса // Кольта. 2016. 6 июля.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera