Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поле брани
Василий Корецкий о фильме «Изображая жертву»

Тридцатилетний мальчик Валя в дурацкой бейсболке изображает жертву во время следственных экспериментов. Изображает халтурно — не без отдачи или вдохновения, а попросту недисциплинированно, истерично и как-то до омерзения по-столичному — в первом же эпизоде, например, он портит казенную кассету грубыми нападками на русское кино (отвлекающий прием, заставляющий первое время верить в то, что перед нами — герой-резонер). После работы Валентин выслушивает замечания от призрака отца-моряка, заносящего с улицы на паркет ошметки подтаявшего снега, эпатирует мать и отчима слизыванием водки с палочек для еды и доводит сверхъестественной пассивностью свою девушку до истерики. Несколько раз по ходу фильма возникают намеки на сходство судьбы Валентина с судьбой Гамлета (отравленный, по-видимому, отец, дядя Клава, тягомотные отношения с «подружкой» и т. д.), но шекспировские аллюзии тут — скорее постмодернистское смехачество, чем осмысленный парафраз. По мере того как одни подозреваемые сменяются другими, все более и более человечными и, кажется, все более невиновными, Валина судьба и вовсе вытесняется на периферию повествования, а в центр выходит начальствующий над ним следователь, произносящий ключевой и пламенный монолог о потерянном поколении, всеобщем «похуизме» и конформизме. Наконец, при помощи суши из ядовитой рыбы фугу Валя совершает изящную рокировку, выходит из очерченного мелом контура на полу и сам становится обвиняемым, которого окружают его суетливые клоны в кепках: именно им теперь изображать жертв.

«Изображая жертву». Реж. Кирилл Серебренников

Насколько я понимаю, сила постановки «Жертвы» на сцене МХТ кроется не то в 85, не то в 95 нецензурных словах следовательского монолога и экспрессивной имитации hand-job’a с удушением. В кино ни то ни другое, разумеется, не новость, поэтому решение Серебренникова прибегнуть к иной, демократичной основе, носителю можно только приветствовать. В конце концов, неприятно, когда вместо гражданской позиции автора критика обсуждает допустимость брани и мастурбации на сцене, в то время как интересны другие вопросы: является ли надеваемая героем маска зайца указанием на то, что ему все равно, а финальное появление стайки молодых людей в бейсболочках — намеком на неистребимость заразы равнодушия? Зачем Серебренникову понадобилось утяжелять фильм анимационными вставками, не сказать чтобы очень изящными? Бесконечное позерство и кривляние Чурсина — это попросту дурная игра или все-таки ирония второго порядка (при первом просмотре фильма склоняешься к первому, при повторном — все-таки ко второму)?

Другое дело, что комедия Пресняковых — это вовсе не фильм, в лучшем случае — телеспектакль, сочиненный с глубоким убеждением в том, что бездомный на сцене все-таки должен выглядеть не бомжом, а намеком на бомжа. Полная изящных и легких намеков, сложносочиненная, и «закольцованная» сценарная конструкция «Жертвы» в чуждом остранения кино начинает выпирать, как ребра у бродячей собаки. Протагонист превращается в деталь ландшафта, и язык не поворачивается называть его ни героем, ни антигероем нашего времени, это не то что не Гамлет, это даже не Петрушка, а какая-то Елизавета Бам, сплошной анекдот и ерунда на постном масле, дырка от бублика и пустое место. Нет человека — нет проблемы, и вся линия бездарного нигилизма, связующая бурлескные, зато живые, полные не пафоса, но скрытой тоски эпизоды следственных экспериментов, рвется. Образно говоря, за словом «хуй» проглядывает-таки забор, и, повинуясь логике той самой рокировки, второй план меняется местами с первым. Проблемный юноша в бейсболочке же оказывается чем-то вроде дороги в роуд-муви: по ней идут настоящие герои — все эти неравнодушные следователи, страстные мужчины в растянутых трениках и «японки с судьбой» (эпизодическая роль Лии Ахеджаковой стала основным козырем в рекламной кампании фильма). А из пьесы с гражданской позицией получается, во-первых, отличная кинокомедия — это, вообще-то, жанр, трудно дающийся и старому, и новому российскому кино; во-вторых, кино, приятное на вид, хоть и эклектичное (то вам анилиновая карваевщина, то кабаре, а то и вовсе какой-то кинотеатр.doc). Что до ауканья по потерявшемуся за 90-е поколению, до размышлений за судьбы самолетов и электростанций, отданных в руки живых мертвецов, то сама аура кинотеатра делает их не совсем уместными, настраивая зрителя на добродушно швейковский лад — ну как-нибудь да будет, ведь ни разу же не бывало, чтоб никак не было. Это, правда, не отменяет того, что пламенный монолог все-таки должен услышать каждый участковый врач и инспектор, дворник и архитектор. И тот, кто кладет плитку, — тоже.

Корецкий В. После брани. О фильме «Изображая жертву» // Seance.ru. 2007. 3 марта.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera