Органичен на экране только Виктор Сухоруков, по роли которого рука режиссера явно прошлась с ножницами, сильно урезав главного злодея. По-видимому, слишком сложной и привлекательной натурой выглядел товарищ Дроздов рядом с картонным дуэтом
Как ни странно, именно Сухоруков сыграл то, что было написано в романе, и то, из чего должна была бы складываться стилистика фильма, — яркую серость. Опальная книга Дудинцева, написанная если не суконным, то уж точно слишком экономным и шершавым языком, оживает только когда появляются отрицательные герои. ‹…›
Сумасшедшее веселье, тонкие улыбки, намеки и подначки, страсти роковые, подлые предательства, гурманство дорвавшихся до власти батраков и бьющую в нос самыми дурными запашками жажду жизни писатель щедро отдал отрицательным героям. Говорухин, человек ригорически справедливый, у них это попытался отнять. ‹…›
Но ярчайшая индивидуальность Сухорукова вылезла из замысла, как палец из порвавшейся перчатки. Его природа как нельзя лучше подходит для стилистических упражнений. К тому же он актер умный и знает, где надо добавить клоунады, а где наступить на горло собственной эксцентричности. И он вырвал из общего контекста свою роль, которая, безусловно, прибавляет ему очки.
Любарская И. Корки от апельсинов // Искусство кино. 2005. № 11.