Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Похождения Чичикова, или Мертвые души
Первая редакция литературного сценария

ЧИТАТЕЛЬ, БЕЗ СОМНЕНИЯ, СЛЫШАЛ ТАК ЧАСТО ПОВТОРЯЕМУЮ ИСТОРИЮ ОБ ОСТРОУМНОМ ПУТЕШЕСТВИИ ИСПАНСКИХ БАРАНОВ, КОТОРЫЕ, СОВЕРШИВ ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ В ДВОЙНЫХ ТУЛУПЧИКАХ, ПРОНЕСЛИ ПОД ТУЛУПЧИКАМИ НА МИЛЛИОН БРАБАНТСКИХ КРУЖЕВ…

ЭТО ПРОИСШЕСТВИЕ СЛУЧИЛОСЬ ТОГДА, КОГДА ЧИЧИКОВ СЛУЖИЛ ПРИ ТАМОЖНЕ…

Двор таможни на границе России. Стоят два дорожных экипажа с отвязанными вещами. Взволнованный проезжающий. На крыльце суета — вносят и выносят вещи. Таможенные служащие. У ворот — часовой солдат.

У ЧИЧИКОВА БЫЛО ПРОСТО СОБАЧЬЕ ЧУТЬЕ.

Чичиков с таможенным служителем обыскивает экипаж: отстегивает кожаные карманы, проходит пальцами по швам…

Проезжающий волнуется, пожимает плечами.

Внутри таможни. Взволнованная дама. Чичиков. Служитель.

Чичиков. Не угодно ли вам будет, сударыня, пожаловать в другую комнату? Там супруга одного из наших чиновников объяснится с вами.

Отдельная комната в таможне. Стоит рыдающая взволнованная дама в одном белье, а супруга таможенного чиновника вытаскивает из-за корсажа у нее шелковые платки.

Помещение таможни. Стоит совершенно убитый проезжающий. Чичиков за столом. Перед Чичиковым груда отобранных вещей. Чичиков пишет акт.

Дорога. Экипаж. В экипаже проезжающий и проезжающая. Проезжающая плачет…

Проезжающий. Чорт, а не человек…

В ТО ВРЕМЯ ОБРАЗОВАЛОСЬ СИЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КОНТРАБАНДИСТОВ.

Комната. В комнате таинственная и подозрительная компания. Свечи. Трубочный дым. В центре — вожак компании. Головы склонились над планом.

Комната в квартире Чичикова. Вожак сидит в кресле.

Вожак. Итак… почтеннейший Павел Иванович…

Чичиков отрицательно качает головой.

Вожак показывает на пальцах — десять.

Чичиков отрицательно качает головой, обольстительно улыбаясь.

Вожак дважды показывает на пальцах «десять».

Чичиков. Сто.

Вожак разводит руками…

Кабинет начальника таможни — статского советника.

ЧИЧИКОВ СКЛОНИЛ И ДРУГОГО, КОТОРЫЙ НЕ УСТОЯЛ ПРОТИВ СОБЛАЗНА…

Чичиков вынимает деньги, подает начальнику.

Где-то у границы России. Ночь. Луна. Сарай. Шайка подозрительных мошенников. Один стоит на страже, другие обматывают баранов кружевами, а сверху кружев надевают фальшивые вторые бараньи тулупы.

Мелькает свет потайных фонариков.

Двор таможни. На крыльце стоит начальник таможни и Чичиков.

Во дворе стадо баранов. Двое, которые их привели.

Чичиков считает баранов. Делает отметки на бумаге. Машет рукой. Пограничные солдаты открывают двери таможни. Баранов гонят в ворота.

НА МИЛЛИОН БРАБАНТСКИХ КРУЖЕВ…

Будуар богатой дамы в Петербурге. Торговка контрабандным товаром разворачивает перед ней брабантские кружева.

Бал во дворце. Доносится гром музыки. Гостиная. Другая дама в брабантских кружевах…

Полонез во дворце. В идущих парах несколько дам в брабантских кружевах.

У ЧИНОВНИКОВ ОЧУТИЛОСЬ ПО ЧЕТЫРЕСТА ТЫСЯЧ КАПИТАЛУ…

Квартира Чичикова, обставленная дорогими вещами. Чичиков, обнаженный до пояса, сидит над тазом. Камердинер обтирает его мокрой губкой. Петрушка стоит с кувшином в руках.

Ворота таможни. Тройка Чичикова выезжает из ворот. Селифан в хорошем кучерском одеянии. Правит.

НО ОДНАЖДЫ ЧИНОВНИКИ ПОССОРИЛИСЬ…

Квартира Чичикова. Обеденный стол. Начальник таможни и Чичиков. Оба в ярости.

Чичиков. Попович!

Начальник таможни. Нет, врешь! Я статский советник!

Начальник таможни в дверях чичиковской столовой — грозит пальцем Чичикову и уходит.

Кабинет начальника таможни. Горят свечи. Начальник таможни с искаженным от ярости лицом пишет.

Начальник таможни. Сам пропаду, но упеку!

Конверт. Рука с гусиным пером. Ложатся буквы: «Его Высокопревосходительству господину мини…»

КАК ГРОМ…

Разоренная квартира Чичикова. Чичиков, окаменев от отчаяния, сидит в кресле.

УВЕРНУЛСЯ ИЗ-ПОД УГОЛОВНОГО СУДА… НО ПРИНУЖДЕН БЫЛ…

ПРИНУЖДЕН БЫЛ ЗАНЯТЬСЯ ЗВАНИЕМ ПОВЕРЕННОГО, ОСУЖДЕННЫМ НА ПРЕСМЫКАНИЕ В ПЕРЕДНИХ…

ИЗ ПОРУЧЕНИЙ ДОСТАЛОСЬ ЕМУ ПОХЛОПОТАТЬ О ЗАЛОЖЕНИИ В ОПЕКУНСКИЙ СОВЕТ НЕСКОЛЬКИХ СОТ КРЕСТЬЯН…

Отдельная комната в блестящей ресторации в Петербурге. Чичиков поит секретаря. Обед кончается. Чичиков передает бумаги секретарю.

Чичиков. Только вот какое обстоятельство: половина крестьян вымерла…

Секретарь. Да ведь они по ревизской сказке числятся?

Чичиков. Числятся.

Секретарь. Ну так чего ж вы оробели?

Секретарь смеется, прощается, уходит с бумагами. ‹…›

***

Столовая Ноздрева. ‹…›

Ноздрева осеняет идея — указывает на шарманку. Тащит Чичикова к шарманке. Вертит ручку.

Шарманка играет Мальбруга.

Ноздрев. Я тебе дам шарманку и мертвые души, а ты мне свою бричку и триста рублей придачи.

Чичиков. А я-то в чем поеду?

Ноздрев. Я тебе дам другую бричку.

Тащит Чичикова за руку. Чичиков упирается.

Каретный сарай. Стоит облупленная бричка. Ноздрев то садится на козлы, показывая, как править тройкой, то приподымает бричку за колесо, то садится на сиденье, изображая барина, которому очень удобно в этой бричке.

Ноздрев. Ты ее перекрасишь — будет чудо бричка.

Чичиков (выбираясь из каретного сарая). Эх, его бес как обуял!

Отмахивается от Ноздрева.

Столовая Ноздрева. Гость и хозяин сидят, отвернувшись друг от друга.

Пауза.

Ноздрев. Ну, хочешь, метнем банчик? Я поставлю всех умерших на карту.

Чичиков отрицательно качает головой.

Ноздрев схватывает карты, начинает метать.

Руки Ноздрева мечут карты, передергивая.

Ноздрев мечет.

Ноздрев. Вон она!

Чичиков изумлен.

Ноздрев. Проклятая девятка! Чувствовал, что продаст…

Ноздрев перестает метать, садится в кресло и становится печален…

Наплывает комната трактира. Драгунский офицер схватывает Ноздрева за руку. Другой офицер швыряет Ноздреву колоду карт в лицо, вцепляется ему в бакенбарду.

Дикий гвалт.

Комната трактира угасает.

Столовая Ноздрева.

Ноздрев печально трогает маленькую бакенбарду.

Ноздрев. Чорт тебя подери… (Пауза). Не хочешь играть?

Чичиков отрицательно качает головой.

Ноздрев. Дрянь же ты! Фетюк! Печник гадкий!

Чичиков (в окно). Селифан!

Набрасывает шинель, надевает картуз, выходит.

Ноздрев устремляется за ним.

Столовая. Ноздрев снимает с Чичикова шинель, целует Чичикова.

Ноздрев. Сыграем в шашки. Выиграешь — все мертвые твои.

После некоторого колебания Чичиков снимает картуз.

Чичиков и Ноздрев сидят за шашечной доской и играют.

Ноздрев. Знаем мы вас, как вы плохо…

Чичиков. Давненько не брал я в руки шашек…

Ноздрев. Знаем мы вас, как вы… (Напевает).

Чичиков. Давненько не брал я…

Чичиков берет у Ноздрева четыре шашки сразу. Ноздрев подавлен. Дует Чичикову дымом в лицо. Чичиков отворачивается. В этот момент Ноздрев переставляет шашки.

Чичиков. Давненько не бр… Э… э… э… Это, брат, что? Отсади-ка ее назад!

Ноздрев. Кого?

Чичиков (вставая). Нет, с тобой нет никакой возможности играть…

Чичиков в шинели и картузе, со шкатулкой в руках, отмахивается от Ноздрева.

Ноздрев. Ты не хочешь играть?

Чичиков. Не хочу.

Ноздрев бьет кулаком по доске с шашками.

Ноздрев. А! Так ты не можешь, подлец? Когда увидел, что не твоя берет, так и не можешь!.. Порфирий! Павлушка!

В дверях появляются Порфирий и Павлушка.

Ноздрев. Бейте его!

Порфирий вооружается малярной кистью. Павлушка — лопатой. Ноздрев сбрасывает с себя халат, остается в рубашке и подштанниках, схватывает со стены пистолет и саблю…

Ноздрев. Бейте его!

Порфирий и Павлушка. Ура!

Ноздрев трубит в охотничий рог, и в то же мгновенье в комнату врываются два громаднейших пса.

Чичиков быстрее молнии взлетает на козлы.

Ноздрев. Ребята! Вперед!

…КРИЧАЛ ОН ТАКИМ ЖЕ ГОЛОСОМ, КАК ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОГО ПРИСТУПА КРИЧИТ СВОЕМУ ВЗВОДУ КАКОЙ-НИБУДЬ ОТЧАЯННЫЙ ПОРУЧИК…

…ВСЕ ПОШЛО КРУГОМ В ГОЛОВЕ ЕГО. ПЕРЕД НИМ НОСИТСЯ СУВОРОВ…

Картина на стене в столовой вдруг оживает. Столовая исчезает. Суворов со шпажонкой в руке, растопырив ноги, машет наступающим солдатам.

Ущелье в Альпах. Суворовские солдаты бегут с ружьями наперевес на приступ.

Ружейный грохот из ущелья.

Вырвавшись вперед, летит со шпагой взбалмошный поручик.

Поручик. Ребята! Вперед!

Суворов. Держите его, сукина сына!

Поручик падает навзничь, убитый.

…НО ЕСЛИ НОЗДРЕВ ВЫРАЗИЛ СОБОЮ ПОДСТУПАВШЕГО ПОД КРЕПОСТЬ ОТЧАЯННОГО ПОРУЧИКА, ТО КРЕПОСТЬ НИКАК НЕ БЫЛА ПОХОЖА НА НЕПРИСТУПНУЮ…

Столовая Ноздрева.

Суворов по-прежнему в пороховом дыму на картине.

Шесть собак прыгают, стараясь вскочить на козлы.

Порфирий и Павлушка лезут на приступ.

Ноздрев за ними, размахивая саблей.

Белый, как скатерть, Чичиков отмахивается стулом.

Послышался храп остановившейся тройки.

Дверь в столовую распахивается. Появляется капитан-исправник. Увидев сцену приступа, в изумлении останавливается.

Чичиков, воспользовавшись паузой, бросается в окно.

Ноздрев. Держи его!

Ноздрев устремляется в дверь, за ним — Порфирий и Павлушка. Собаки скачут в окна.

Чичиков, разорвав фрак, спускается по водосточной трубе. Борзая рвет на нем штаны.

Чичиков бежит к бричке. Вскакивает в нее. Селифан ударяет по лошадям, и тройка вылетает в ворота.

Ноздрев выбегает на крыльцо, стреляет вверх из пистолета.

В конюшне Порфирий и Павлушка седлают жеребца и каурую кобылу.

Дорога. В пыли с грохотом летит тройка Чичикова.

Чичиков с остервенелым лицом лупит по шее Селифана.

По дороге мчатся борзые. За ними Порфирий верхом на каурой кобыле, за ним Ноздрев верхом на жеребце.

Жеребец падает и издыхает.

Ноздрев грозит кулаком.

Погоня прекращается.

Дорога. В пыли, чуть видная, исчезает тройка.

***

ЧУДОТВОРЕЦ ПОЛИЦЕЙМЕЙСТЕР.

Гостиная полицеймейстера. В двери входят Чичиков, председатель, Манилов, прокурор, Собакевич…

Полицеймейстер радостно растопыривает руки, обнимает Чичикова.

Полицеймейстер в своем кабинете что-то шепчет на ухо квартальному в лакированных ботфортах.

Полицеймейстер. Понимаешь?

Рыбный ряд в городе. Квартальный тычет пальцами в рыбные продукты, указывая, что нужно завернуть. С квартальным полицейский солдат, нагруженный свертками.

Столовая у полицеймейстера. Слышен громовой крик «Ура!».

Все пьяны; в числе других инспектор врачебной управы, почтмейстер и все, кто были в присутствии. Собакевич дремлет в кресле.

Почтмейстер. Нет, вы проведите время с нами! Вот мы вас женим. Не правда ли, Иван Григорьевич, женим его?

Полицеймейстер. Браво! Остается! Виват! Ура, Павел Иванович!

Все. Ура!

Чокаются. Еще раз чокаются. Председатель обнимает Чичикова.

Председатель. Душа моя, маменька моя!..

Пьяный председатель приплясывает вокруг Чичикова.

Председатель (поет). Ах ты, сукин сын, комаринский мужик…

Все пьяны. Шум. Пьяный Чичиков подсаживается к Собакевичу.

Чичиков. Михаил Семенович… Счастье и блаженство двух душ… (Читает в стихах послание Вертера к Шарлотте).

Собакевич (внезапно). Почем купили души у Плюшкина?

Чичиков. А зачем бабу Воробья приписал?

Собакевич. Никакого Воробья я не приписывал.

Ночь. Улица, скупо освещенная фонарями. Прокурорский кучер везет пьяного Чичикова.

Номер в гостинице. Свеча. Чичиков сидит на кровати пьяный. Перед ним Селифан.

Чичиков. Собрать всех вновь переселившихся мужиков… сделать им поголовную перекличку…

Селифан дико смотрит на Чичикова.

Чичиков (грозя пальцем Селифану). Всех в херсонские деревни…

Селифан (в дверь). Петрушка, ступай раздевать барина!

Петрушка и Селифан стягивают с Чичикова сапоги.

Чичиков раздетый храпит в постели. Селифан и Петрушка смотрят на него, потом перемигиваются. Петрушка задувает свечу.

***

ЧИНОВНИКИ ПОЛОЖИЛИ НАКОНЕЦ ПОТОЛКОВАТЬ ОБ ЭТОМ ПРЕДМЕТЕ И РЕШИТЬ, ЧТО ИМ ДЕЛАТЬ.

ТОЛКОВАЛИ, ТОЛКОВАЛИ И НАКОНЕЦ РЕШИЛИ, ЧТО НЕ ХУДО БЫ РАССПРОСИТЬ ХОРОШЕНЬКО НОЗДРЕВА.

ПОЛИЦЕЙМЕЙСТЕР В ТУ ЖЕ МИНУТУ НАПИСАЛ К НЕМУ ЗАПИСОЧКУ.

Комната Ноздрева в городе. Ноздрев, в халате, накинутом поверх голого тела, взъерошенный и небритый, сидит перед ломберным столом, на котором навалена груда карт, и подбирает одну меченую колоду.

Стук в дверь.

Ноздрев схватывает простыню с постели, закрывает стол, впускает квартального.

Квартальный. Его высокоблагородие просят вас пожаловать на вечер.

Ноздрев. Пошел ты к чорту!

Квартальный. Карты будут.

Ноздрев вырывает у квартального записку, читает, кивает головой.

Вечер в кабинете полицеймейстера. В комнате с таинственными и встревоженными лицами полицеймейстер, вице-губернатор, председатель, почтмейстер, прокурор, инспектор врачебной управы.

В центре группы за закуской, выпивая, сидит Ноздрев.

Полицеймейстер. Скажи, пожалуйста, что за притча в самом деле эти мертвые души? Верно ли, что Чичиков скупал мертвых?

Ноздрев. Верно. Да я сам ему продал. Не вижу причины, почему бы не продать.

Чиновники. К какому делу можно приткнуть мертвых?.. Логики нет никакой!

Ноздрев. Логики нет никакой.

Полицеймейстер. А верно ли, что он хотел увезти губернаторскую дочку?

Ноздрев. Верно. Я же и помогал. А если бы не я, то не вышло б ничего. (Таинственно). В деревне Трухмачевке предположено было венчаться…

Вице-губернатор. А поп?

Ноздрев. Поп — отец Сидор…

Председатель. А зачем для этого покупать мертвые души?

Ноздрев. А чтоб подарить их губернаторской дочке.

По мере того как развиваются рассказы Ноздрева, на лицах у чиновников появляется все большее смятение.

Инспектор. Не делатель ли он фальшивых ассигнаций?

Ноздрев. Делатель.

Полицеймейстер на цыпочках идет к двери и закрывает ее поплотнее.

Прокурор. А не шпион ли Чичиков?

Ноздрев. Шпион.

Полицеймейстер закрывает шторы в комнате.

Ноздрев (пьянея). Ведь я с ним в школе учился, его называли фискалом…

Прокурор. По городу разнеслись слухи, что будто Чичиков — переодетый Наполеон…

Ноздрев. Переодетый Наполеон.

Чиновники. Но как же так?!

Ноздрев манит пальцем к себе чиновников, те сбиваются вокруг него в кучу. Ноздрев начинает рассказывать хриплым таинственным шопотом.

Ноздрев. Англичане выпустили его с острова Святой Елены…

Ноздрев указывает пальцем в таинственную даль. Комната с чиновниками начинает угасать. Вместо нее возникает комната на острове Святой Елены, и в ней, как волк, из угла в угол ходит в сером сюртуке Наполеон. Открывается дверь, появляется английский генерал…

Лодка у берега Святой Елены. Фонари. Английские офицеры и матросы. Ведут Наполеона, закутанного в темный плащ. Наполеон в треугольной шляпе…

Граница России. Таинственные люди — контрабандисты переодевают Наполеона. Одевают его в чичиковский фрак, картуз, дают ему в руки шкатулку. В дверях стоят Селифан и Петрушка…

Ноздрев (хриплым шопотом). Вот он и пробирается в Россию…

Дорога. В бричке едет Наполеон в чичиковском наряде, скрестив руки на груди…

Комната полицеймейстера. Чиновники окаменели от ужаса…

Город, освещенный луной. На улицах пустынно. Наполеон в чичиковском наряде бродит по городу, изредка заглядывая в окна…

Кладбище под городом. Кресты. Наполеон, сдвинув картуз на затылок, сидит на надгробном памятнике, обдумывая какой-то план…

День. Двор гарнизонной команды. Ученье солдат. Раскрываются ворота. Появляется Наполеон, сбрасывает чичиковский картуз, надевает треугольную шляпу, сбрасывает шинель на больших медведях, оказывается в сером сюртуке со звездой, появляется перед солдатами.

Гарнизонная команда бросает ружья и кидается в разные стороны…

Наполеон смеется зловещим смехом.

Наполеон подходит к гарнизонному солдату, который стоит на коленях.

Солдат (кричит). Вив лемперёр!

Послышался тревожный барабанный бой. В церкви загудел набат.

Река под городом. Эскадрон наполеоновских улан, стоя, переплывает реку.

Слышна пушечная стрельба.

Усадьба под городом. Мужики громят помещичью усадьбу.

Мужики. Покоряемся Наполеону…

Город горит. Среди пожарища на кресле под знаменами сидит Наполеон. Вокруг него гвардейцы в мохнатых шапках.

В городе грохот, колокола.

Наполеон зловеще смотрит. К Наполеону подтаскивают солдаты связанного полицеймейстера, председателя и прокурора.

Наполеон. Что, сукины дети, взятки брать?

Чиновники (стоя на коленях). Вив лемперёр!

Возникает комната полицеймейстера. Чиновники — вне себя от ужаса — трясутся, смотрят на Ноздрева.

Ноздрев в треугольной шляпе полицеймейстера, в шинели, накинутой по-наполеоновски, грозит пальцем чиновникам, потом выпивает рюмку водки, падает на диван и засыпает вдребезги пьяный.

Полицеймейстер вытирает пот со лба, прокурор крестится трясущейся рукой.

Пауза.

Почтмейстер выпивает рюмку водки и хлопает себя по лбу.

Почтмейстер. Знаете, господа, кто этот Чичиков?

Чиновники. Кто?

Почтмейстер. Это, господа, судырь мой, никто другой, как капитан Копейкин.

Чиновники. Кто таков этот капитан Копейкин?

Почтмейстер манит пальцем всех чиновников, и они сбиваются возле него в группу.

Почтмейстер. После кампании двенадцатого года, судырь ты мой, вместе с ранеными прислан был и капитан Копейкин… Ну, как-то там, знаете, с обозами или фурами казенными, словом, судырь мой, дотащился он кое-как до Петербурга… Эдакой, какой-нибудь то есть, капитан Копейкин и очутился вдруг в столице, которой подобной, так сказать, нет в мире…

Кабинет полицеймейстера исчезает и появляется Петербург в тумане…

Голос почтмейстера. Сказочная Шехеразада… Мосты там висят этаким чортом… Шпиц в воздухе… Словом, Семирамида…

Невский проспект. По тротуару идет, постукивая деревяшкой, и с палкой капитан Копейкин. Правой руки нет, рукав пристегнут к мундиру. Физиономия наглая.

Голос почтмейстера. …отправился к министру…

Приемная во дворце военного министра.

Ожидают генералы и другие посетители. У подставки, на которой стоит громадная индийская ваза, ожидает своей очереди капитан Копейкин. Развязен.

Появляется министр. Все подтягиваются. Министр начинает обходить просителей.

Голос почтмейстера. Зачем вы?.. Зачем вы?.. Что вам угодно?.. Наконец, к Копейкину. Копейкин: так и так, ваше высокопревосходительство, проливал, в некотором роде, кровь… Министр говорит: хорошо, говорит, понаведайтесь на днях…

Лестница у министра. По ней спускается, приплясывая от радости, очень довольный Копейкин.

Раззолоченный швейцар смотрит на него с недоумением.

Голос почтмейстера. …не прошло и четырех дней…

Приемная министра. Другие просители стоят, а у индийской вазы опять стоит Копейкин.

Голос почтмейстера. …министр тотчас его узнал. «Вам нужно будет ожидать приезда государя…»

Лестница у министра. По лестнице спускается Копейкин — крайне мрачен.

Окна милютинских лавок. В окнах семга, арбузы, деликатесы. Копейкин заглядывает в окна, облизывается.

Окна ресторана. Виден повар в белоснежном белье, метрдотель. Копейкин плюет и проходит.

Тумба на улице. Копейкин сидит на тумбе и жует огурец с черным хлебом. Значительно исхудал.

Приемная у министра. Просители. Министр обходит их всех, отбирая у них прошения. Внезапно из-за индийской вазы появляется перед ним капитан Копейкин — небритый и худой. Министр вздрагивает и отступает.

Голос почтмейстера. «Ведь я уже объявил вам, что вы должны ожидать решения. Ищите пока сами себе средства». А мой Копейкин, голод, знаете, пришпорил его: «Какие средства я могу сыскать, не имея ни руки, ни ноги, а носом и подавно ничего не сделаешь, только разве высморкаешься…»

Копейкин взмахивает рукой, чтобы высморкаться, задевает индийскую вазу, та падает и разбивается.

Голос почтмейстера. …«Грубиян! — закричал министр. — Позвать фельдъегеря, препроводить его на место жительства…»

Общее смятение. В дверях возникает трехаршинный фельдъегерь, министр повелительно указывает пальцем на Копейкина.

Дорога под Петербургом. Уплывает столица в тумане, и виден только один шпиль.

Бешеная тройка мчит ямщика, фельдъегеря и Копейкина.

Копейкин бьется в руках у фельдъегеря, выдираясь.

Копейкин грозит кулаком шпилю.

Голос почтмейстера. Хорошо, я найду средства!..

Фельдъегерь одной рукой обнимает Копейкина, а другой — лупит ямщика.

Тройка скрывается в пыли.

Голос почтмейстера. …и слухи о капитане Копейкине канули в реку забвения, в какую-нибудь этакую Лету… Куда делся Копейкин, неизвестно… Но не прошло, можете себе представить, двух месяцев, как в лесах появилась шайка разбойников…

Дремучий лес. Костры. Капитан Копейкин в лихо заломленной фуражке, подпоясанный по форменному сюртуку красным кушаком, за который заткнуты пистолеты, сидит на пне, выпивая. Вокруг него разбойники в мужичьих кафтанах, некоторые — в сибирках, некоторые — в потрепанном солдатском обмундировании, с ружьями, с косами, кистенями, с пистолетами, с топорами…

Ночь. Луна. Дорога в лесу. За деревьями лежат, притаившись, разбойники.

Появляется казенный почтовый экипаж.

Слышен разбойничий свист.

На дорогу выскакивает капитан Копейкин, выхватывает пистолет.

Разбойники бросаются к экипажу. Почтальон валится в ноги Копейкину. Разбойники начинают грабить экипаж.

День. Дорога. Стоит экипаж. Возле экипажа стоит трясущийся от страха, в одном белье, проезжающий. В руках у разбойников его военное обмундирование. Разбойники выпрягают лошадей, садятся на них верхом.

День. Лесная дорога. Верхом, впереди неимоверно разросшейся шайки, едет капитан Копейкин. За ним знамя с надписью «Капитан Копейкин». Дальше конные разбойники, откормленные, хорошо вооруженные. Далее везут пушку.

Послышалась хоровая песня:

Ах вы, сени, мои сени…

Голос почтмейстера. Посланы были команды изловить его…

Послышался ружейный грохот.

Опушка леса. Лежат трое убитых гарнизонных солдат. Несколько гарнизонных солдат, отстреливаясь, бегут в панике.

Выскакивают копейкинские разбойники на конях, гонятся за солдатами.

Возникает капитан Копейкин с заросшей окладистой бородой. На груди — звезда, посредине — икона на цепи. Показывает фигу.

Ночь. Город освещен луной. Пустынная улица. Угол. Из-за угла показывается рожа разбойника. Из-за другого угла — другая. Улица наполняется крадущимися разбойниками. Первый разбойник подскакивает к часовому солдату, ударяет его ножом в грудь, солдат падает.

Свист.

Гудит набат. Гудят пожары. Копейкинские разбойники грабят город.

Среди пожарищ, в губернаторском кресле, на дворе сидит Копейкин. Вокруг него знамена; священник — с крестом в руке. Тьма разбойников.

Тащут связанного полицеймейстера, председателя и прокурора.

Копейкин встречает их страшным взором…

Кабинет полицеймейстера. Почтмейстер сидит в полицеймейстерском кресле, указывает пальцем на трясущихся от страха председателя, полицеймейстера и прокурора.

Внезапно стук в дверь.

Чиновники в ужасе бросаются кто куда.

Дверь открывается. Вбегает квартальный с пакетом.

Полицеймейстер вскрывает пакет, меняется в лице.

Полицеймейстер. В губернию нашу…

Кабинет в Зимнем дворце. Николай Первый обнимает генерал-губернатора Однозоровского-Чементинского.

Николай Первый. Поезжай с богом…

Кабинет полицеймейстера. Полицеймейстер держит в руках бумагу. Совершенно убит.

Полицеймейстер. Господа, в губернию нашу назначен генерал-губернатор.

Прокурор. Ах!..

Прокурор падает.

Чиновники. Батюшки! Что с прокурором? Батюшки! Доктора! Воды!

Чиновники в панике выбегают.

Квартальный трясущейся рукой наливает воды, наклоняется к прокурору.

Ноздрев просыпается, подходит к лежащему прокурору.

Ноздрев. Умер.

Ноздрев выпивает воду, предназначенную для прокурора. ‹…›

***

Дверь номера открывается, и входит жандармский офицер, полицеймейстер, солдат-жандарм.

Чичиков в ужасе прижимается в угол.

Кабинет генерал-губернатора. Генерал-губернатор в гневе — за столом.

Дверь открывается, и появляется Чичиков. На нем лица нет.

Князь. Вы запятнали себя бесчестнейшим мошенничеством!

Чичиков. Каким же, ваше сиятельство… бесчестнейшим… мошенничеством?..

Князь. Мертвые души!.. Фальшивые бумажки!..

Чичиков. Ваше сиятельство!.. Я не виноват!.. Меня обнесли враги… Ноздрев…

Князь. Вас не может никто обнесть!.. В острог! С последними мерзавцами и разбойниками!

Князь берется за шнурок — звонит.

Чичиков. Ваше сиятельство, умилосердитесь, у меня старуха-мать

Князь. Врешь!

В дверях появляется чиновник особых поручений.

Князь. Позвать, чтоб его взяли, солдат!

Чичиков бросается в ноги князю и обхватывает его сапог.

Князь. Прочь!

Появляются двое жандармов, берут Чичикова и уводят его.

Чичиков. Спасите!

Канцелярия полицеймейстера.

У шкафа стоят жандармский полковник, полицеймейстер и квартальный.

Квартальный держит свечу.

Полицеймейстер берет запечатанную шкатулку Чичикова, кладет ее в шкаф. Шкаф запечатывают.

Комната присутствия в Палате. Председатель Палаты, Иван Антонович Кувшинное Рыло и чиновник особых поручений при генерал-губернаторе.

Чиновник особых поручений снимает с полки шкафа толстые книги с купчими крепостями, проверяет их, кладет в шкаф.

Иван Антонович подает свечу и сургуч.

Чиновник особых поручений запечатывает шкаф.

***

Острог. Одиночная камера. Окно с решеткой. Чичиков в отчаянии, в разорванном фраке, с растрепанными волосами…

Чичиков. Судьба какая!.. Что ж за несчастье такое! Как только начал достигать плодов, вдруг буря, подводные камни!.. Сокрушение в щепки всего корабля!.. За что такой удар?..

Чичиков рвет на себе в отчаянии фрак, рвет волосы, бросается на кровать, лежит ничком.

За окном, сперва далеко, потом ближе, послышался мощный хор, который поет «Святый Боже».

Чичиков приподымается к решетке, начинает глядеть в нее.

Чичиков. А, вот и прокурор!.. Жил, жил, а потом и умер!.. И вот напечатают в газетах, что скончался почтенный гражданин, что был сопровождаем плачем вдов и сирот… А ведь на поверку, у тебя только и были, что густые брови!..

Плюет в окно. Ложится на кровать.

Дверь камеры открывается, и появляется Самосвитов, личность с черными бакенами, в темных очках.

Чичиков всматривается.

Самосвитов. Самосвитов. Встречались у губернатора.

Чичиков хочет что-то ответить, но не может — плачет.

Самосвитов. Зачем же предаваться так сильно сокрушению? А рвать волос не следует и подавно.

Чичиков. Князь-губитель зарежет меня, как волк агнца…

Пауза.

Самосвитов. Тридцать тысяч.

Пауза.

Чичиков. Как же я могу?.. Шкатулка… все это теперь запечатано…

Самосвитов. Все получите. По рукам, что ли?

Чичиков. Да.

Сумерки. Канцелярия полицеймейстера.

Входят жандармский полковник, полицеймейстер и Самосвитов.

Самосвитов закрывает дверь.

Острог. Камера Чичикова.

Чичиков перед раскрытой шкатулкой — вынимает деньги и купчие крепости. Купчие крепости рвет, бросает в печку, потом отсчитывает деньги, дает Самосвитову.

Дверь открывается, и появляется полицеймейстер.

Самосвитов отделяет ему часть денег.

Дверь приоткрывается — в дверях маячит жандармский полковник.

Полицеймейстер отделяет часть денег, дает ему.

Полицеймейстер берет шкатулку, начинает ее заново запечатывать.

Вечер. Канцелярия полицеймейстера. Жандармский полковник, прикрыв огарок рукой, светит полицеймейстеру, который вкладывает в шкаф шкатулку и затем шкаф запечатывает.

Камера Чичикова. Чичиков в печке жжет листы купчих крепостей.

Маленькая комнатка в квартире Ивана Антоновича Кувшинное Рыло.

Самосвитов и Иван Антонович.

Самосвитов вынимает пачку денег, дает Ивану Антоновичу.

Иван Антонович, воровски оглянувшись, вручает Самосвитову ключ.

Ночь в Палате. В коридоре спит сторож на столе.

Возле него горит сальная свечка.

Дверь коридора бесшумно отворяется, и в полутьме появляется Самосвитов. Прислушивается к дыханию сторожа, проскальзывает в комнату присутствия.

Комната присутствия. В окно светит луна.

Самосвитов подбирается к шкафу, берет в углу возле него бумагу, складывает ее в кучу, высекает огонь, поджигает кучу бумаг возле шкафа. Пламя начинает лизать шкаф.

Самосвитов поджигает сукно на столе. Повалил дым. Языки пламени начинают лизать шкаф.

Самосвитов, согнувшись, выходит из комнаты присутствия, закрывает дверь, осторожно проходит мимо храпящего сторожа, скрывается во тьме коридора.

Черный ход в Палату. Дверь здания тихонько открывается. Выходит Самосвитов, перебегает двор, перелезает через забор и скрывается.

Комната Ивана Антоновича. Иван Антонович встает навстречу Самосвитову.

Самосвитов вручает ему ключ.

Ночь. Улица. Здание Палаты горит. На улице жандармский полковник, полицеймейстер, солдаты, пожарная бочка. В стороне связанный сторож в обгоревшем мундиришке, с обгоревшими волосами.

Председатель Палаты без фрака, в рубашке, поверх накинута шинель.

Суета.

Крики.

Иван Антонович Кувшинное Рыло с ведром бросается в огонь. Его схватывают за руки — он рвется тушить.

Кабинет князя Однозоровского.

Князь в гневе. Перед ним — чиновник особых поручений.

Князь. Все чиновники мерзавцы!

Чиновник. Пьяный сторож, ваше сиятельство… Свечка…

Кабинет князя. Князь, жандармский полковник, полицеймейстер, чиновник особых поручений.

На столе стоит запечатанная шкатулка Чичикова. Шкатулку вскрывает чиновник особых поручений. Из шкатулки вынимает немного денег, какие-то записки, счета.

На лицах князя и чиновника особых поручений — удивление.

Полицеймейстер начинает выстукивать шкатулку, обнаруживает потайное отделение, вскрывает его. В потайном отделении — немного денег.

Чиновник. Никаких крепостей нет.

Князь. Что ж за вздор разнесли по городу?

Полицеймейстер и жандармский полковник пожимают плечами.

Князь. Однако ж разнесли? Стало быть, была же какая-нибудь причина?

Полицеймейстер. Причина? Причины нет, ваше сиятельство. Чепуха, ваше сиятельство.

Князь. Что?

Полицеймейстер. Белиберда, говорю, ваше сиятельство. Не успеешь поворотиться, а тут уж и выпустят историю.

Пауза.

Князь. Сторожа-пьяницу — в острог! Скажите этому Чичикову, чтоб он убирался отсюда как можно поскорей, и чем дальше, тем лучше.

Полицеймейстер и жандармский полковник кланяются и, взяв шкатулку, начинают выходить.

Камера Чичикова. Открывается дверь, и входит полицеймейстер со шкатулкой, ставит ее на стол.

Полицеймейстер. Ну, Павел Иванович, собирайте все пожитки свои, да и с богом, не откладывая минуты.

Полицеймейстер обнимает и целует Чичикова. Скрывается в двери. Из этой двери появляются Селифан и Петрушка. У Петрушки в руках шинель Чичикова и картуз. На лицах обоих радость.

Пауза.

Чичиков. Ну, любезные, нужно укладываться да ехать.

Селифан. Покатим, Павел Иванович! Дорога установилась. Пора уж, право, выбраться из города. Надоел он так, что и глядеть на него не хотел бы.

Петрушка. Покатим, Павел Иванович!

Петрушка набрасывает на плечи Чичикову шинель, подает картуз.

Чичиков оглядывает стены камеры.

Чичиков. Покатим!

Чичиков выходит из камеры, за ним Селифан и Петрушка.

Дверь камеры вновь открывается. Часовой вводит в камеру палатского сторожа — в обгоревшем мундире, и затем закрывает за ним дверь. Сторож оглядывает стены камеры.

Город вдали. Постепенно уменьшается. Колокольни начинают уходить в землю.

Голос. Вот уж и мостовая кончилась, шлагбаум… и город назади, и ничего нет — и опять в дороге…

Дорога. По дороге летит чичиковская бричка.

Окрестность Рима. На большой высоте балкон, обвитый плющом. Розы, пинны. Вечереет. Вдали виден Рим, и над Римом последний луч солнца. Балкон уже в вечерних тенях. На балконе виден силуэт человека в темном плаще. Лица человека не видно. Он смотрит на Рим.

Голос. Солнце опускается ниже к земле… Еще живей и ближе сделался город, еще темней зачернели пинны… готов погаснуть небесный воздух… Русь, Русь! Вижу тебя из моего чудного, прекрасного далека… Открыто, пустынно и ровно все в тебе. Как точки, как значки, неприметны среди равнин невысокие твои города. Ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая тайная сила влечет к тебе?..

Рим начинает угасать в вечерних тенях. Исчезает и балкон и силуэт человека.

Дорога. Догорает заря за полями. По дороге мчится чичиковская тройка.

Слышна далекая песня и звон колокольцев.

Москва — Ленинград

Лето 1934 года

Подготовка текста и публикация Б. С. Мягкова и Б. В. Соколова.

Булгаков М. Похождения Чичикова, или Мертвые души. Кинопоэма по Н. В. Гоголю / Подготовка текста и публикация Б. С. Мягкова и Б. В. Соколова // Киносценарии. 1987. № 4.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera