1993 год запомнился мне своим инфернальным драматизмом. В отличие от 19 августа 1991 года, когда мы фланировали по офису «Взгляда», жрали мороженое и делали ставки, сколько они продержатся, 1993-й принес с собой ощущение натянутой и почти лопнувшей струны. По улицам ездили машины с вооруженными людьми, милиция исчезла из города, и я, честно говоря, думал, что привел бог стать свидетелем русского бунта, бессмысленного и беспощадного. В день захвата мэрии и попытки захвата телецентра «Останкино» я сидел в монтажной. Когда услышал, что на первом этаже разворачивается спецназ, то пошел в свой нынешний кабинет, где сидели несколько человек, спросил, что происходит. Они признались, что только что вырубили вещание. И я подумал, что нужно быть сумасшедшим, чтобы на такое решиться, потому что прерванное вещание — это сигнал государственной катастрофы. Мотивы противоборствующих сторон мне тогда были понятны, но если бы сторонам хватило вменяемости, кровопролития можно было бы избежать. Увы, вменяемости не хватило.
Эрнст К. 1993. Мнения // Сеанс