Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
«Красная Жизель»
Фрагмент сценария

1914 год. В репетиционном зале Императорского Мариинского театра шли классы. Молодые балерины у станка занимались теми же упражнениями, что и сейчас. Так же властно и сердито покрикивала педагог.

— Выше ногу! Ещё! Ещё! Не ленитесь.

В углу на стульях сидели двое мужчин — один в сюртуке, другой — в балетных лосинах и рубашке. Тот, что в сюртуке, наклонясь, говорил что-то соседу, улыбающемуся его словам и поглядывая на одну из балерин.

— Перерыв, — сказала преподавательница.

Девушки расслабленно стали ходить по классу, две из них уселись прямо на пол возле станка. Мужчины поднялись и пошли к выходу. Причём один из них (в сюртуке) на ходу поклонился сидящим девушкам. Несколько иронично улыбаясь при этом и вставляя папиросу в мундштук.

— Ты его знаешь? — шепнула девушка, очень похожая на Риту, подруге.

— То есть как? Я с ним не знакома, но, конечно, знаю, кто он.

— И кто? Он уже четвёртый раз приходит. А до этого в училище. И всё время что-то Легату шепчет. А Легат улыбается.

— Ты что, правда не знаешь, кто это? Это же сам Волынский! Аким Волынский, критик балетный. Тот, что в «Биржевых ведомостях» пишет.

— Тот самый? Который с Гиппиус дружил?

— Он.

— А почему он на меня так всё время смотрит? И кланяется. Мы же не представлены.

— Почему? Угадай, — подруга рассмеялась.

— Бог с тобой, — рассердилась вторая.

— Оля! Ну какая же ты глупая! Это ж хорошо. Он в тебя влюбится, потом начнёт писать про все премьеры, это ж отлично! И потом он интересный.

— Старый очень.

— Дурочка! Этот важнее! Он же вли-я-тель-ный, — и подруга снова захохотала.

— Барышни! Начинаем.

Урок шёл своим чередом. Мужчина в сюртуке всё так же сидел в углу, сцепив руки на коленях. У него была очень красивая, непомерно большая голова на маленьком изящном туловище.

— Все свободны, — сказала репетитор.

Мужчина подошёл к ней и что-то шепнул, указывая на Ольгу. Педагог улыбнулась и сказала:

— Осинцева, останьтесь, пожалуйста.

Ольга красная подошла к педагогу.

— Я хочу представить Вас моему старинному другу господину Волынскому, — Волынский поклонился, — господин Волынский нашёл Вас талантливой, и я рада, что его мнение совпадает с моим. Это большая честь для Вас, Ольга, и я надеюсь, Вы будете достойны.

— Благодарю, — опустив глаза, тихо сказала Ольга.

— Я видел Вас на выпускном спектакле. Вы были захватывающе оригинальны, — улыбаясь, сказал Волынский.

— Но, — сделал он вдруг строгое лицо, — Вам нужно много работать, размышлять, — он снова улыбнулся. — Вы позволите проводить Вас?

— Благодарю, — ещё тише прошептала Ольга.

— Я буду ждать Вас у шестого подъезда, — Волынский поклонился и, поцеловав руку преподавательнице, вышел.

В классе за ширмой Ольгина подруга бросилась к ней.

— Ну что?

— Ничего, — пожала плечами та, — попросил позволения проводить. Сказал, что я оригинальна. И что нужно много работать. Как будто я сама не знаю.

— Чего не знаешь — что оригинальна или что работать надо? — лукаво спросила подруга.

— Фу, Лидочка, гадкая какая!

И обе рассмеялись. Вдруг Лида посерьёзнела:

— Ну, иди, Господь с тобой, — она перекрестила Ольгу и снова захохотала.

Волынский ждал Ольгу на улице. Он галантно предложил ей руку, и они медленно пошли. Видно было, что Ольга и робеет, и гордится собой, когда он чуть наклоняет к ней лицо и тихо говорит:

— Вы необычайно одарены, Ольга Александровна. Вам нужно беречь и развивать свой дар. Это большое счастье для Вас — жить в Петербурге. Его воздух должен питать Ваш талант. В Вас есть нечто сумрачное, как и в этом городе, какая-то обречённость, трагизм. Я не люблю счастливых талантов. Они как-то… — он задумывается.

— Глупы, — тихо подсказала Ольга.

— Верно! — оживился Волынский, — я было думал, что Вам скучна моя болтовня, однако Вы слушаете и даже внимательно!

— Я и читаю Вас внимательно, месье Волынский.

Он расхохотался.

— Во-первых, впервые вижу столь юную и очаровательную особу, читающую критические статьи. А во-вторых, зовите меня просто… Аким Львовичем… — усмехнулся он. — Итак, мы с Вами говорили о Вашей сумрачности. Однако, в повседневности Вы наверняка жизнерадостны?

— Я бы так про себя не сказала, — улыбнулась, несколько осмелев, Ольга, — жизни радоваться грех.

— О! Да Вы и к мистике склонны!

— А Вы разве нет? — совсем уже смело, но всё же не поднимая глаз, спросила она.

— Я бы предпочёл не обсуждать эту тему… пока, — уточнил он, улыбаясь. — Мне кажется, быть может, я ошибаюсь, что Вы нуждаетесь в некотором руководстве. Я не имею в виду прямо балет, Преображенская изумительный педагог, я имею в виду духовное руководство… Вам необходим как бы духовный спутник, возможно, даже наставник?

— Наверное, — вновь оробела Ольга, — да-да, именно спутник.

— Что же, — улыбнулся Волынский, — надеюсь, со временем Вы позволите мне им стать.

— Благодарю, — румяная от смущения, Ольга, наконец, подняла на него во всю дорогу опущенные глаза и робко сказала:

— Мы уже пришли, вот мой дом. Благодарю.

— Не благодарите меня так часто, а то я могу возгордиться, — рассмеялся Волынский и серьёзно добавил: — это я Вам благодарен за доставленное удовольствие знакомства с Вами. И рад некоторому доверию, кажется, столь быстро между нами возникшему. Надеюсь вскоре вновь увидеть Вас, — и склонился к её руке, отогнул край перчатки для поцелуя и прошептал: — Вы обворожительны.

Ольга подумала немного, потом литературно вырвала руку и бросилась вверх по лестнице. Войдя в квартиру, она тут же в пальто вбежала в гостиную и крепко обняла немолодую женщину, сидевшую за пасьянсом:

— Мама! Ура!

— Оленька, милая, что случилось?

— Мама, мамочка, я так счастлива! Кончилась жизнь!

— Как, что, как кончилась, — мать, смеясь, отбивалась от объятий.

— Кончилась жизнь, началась судьба!

Смирнова А. Связь: [киносценарии]. СПб.: Сеанс; Амфора, 2006.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera