Первое его значительное выступление в советском кино исполнение роли чиновника Модеста Алексеевича в фильме по А. Чехову «Анна на шее» («Чины и люди»). В отличие от старейших актеров МХАТ Тарханов вырос и воспитан не на чеховской драматургии, ибо знаменитые постановки «Чайки», «Трех сестер» и «Вишневого сада» были осуществлены в Художественном театре задолго до его вступления в труппу. Разумеется, чеховские пьесы не могли его миновать ‒ в МХАТ Тарханов исполнил роли Фарса («Вишневый сад») и Кулыгина «Три сестры»), но не они, эти роли, составили его репертуар. Тем не менее в исполнении на экране Модеста Алексеевича Тарханов обнаружил подлинное понимание Чехова; уровень этого исполнения нисколько не ниже искусства Москвина, сыгравшего в том же сборном фильме роли Червякова и Очумелова.

«Анна на шее» рассказ о чиновнике. Авторы картины поставили эпиграфом к ней чеховские слова: «Россия страна казенная». В чеховской «Анне на шее» рассказано, как пожилой «человек с правилами» Модест Алексеевич женился на юной девушке и как потом за молодой женой стали ухаживать влиятельные люди города и в том числе «его сиятельство». Светская жизнь скоро дала свои результаты: жена вышла из повиновения, а сам Модест Алексеевич из деспота, отдававшего в браке первое место религии и нравственности, превратился в ее угодливого раба. Зато получил в награду Анну второй степени.

Сюжет этого рассказа и фильма, в котором, по сравнению с рассказом, сделаны лишь небольшие отступления, напоминает сюжет немецкого фильма «Жена статс-секретаря, в котором роль статс-секретаря играл Вернер Краус. Как однако различны в своих ролях Краус и Тарханов. В то время как Краус строит образ внешними средствами (торчащие усы, походка), Тарханов идет вглубь, добирается до души своего героя. Не потому ли он в борьбе с нарочитой характерностью образа упростил внешний рисунок роли, дабы ничто не мешало изображению внутреннего состояния героя. В самом деле, даже по сравнению с Чеховым, Тарханов сделал Модеста Алексеевича менее выразительным. У Чехова это «чиновник среднего роста, довольно полный, пухлый, очень сытый, с длинными бакенами и без усов, и его бритый, круглый, резко очерченный подбородок походил на пятку Самое характерное в его лице было отсутствие усов, это свеже выбритое, голое место, которое постепенно переходило в жирные, дрожащие, как желе, щеки». У Тарханова лицо Модеста Алексеевича не имеет ничего характерного: ни длинных бакенов, ни дрожащих, как желе, щек. У него простое, очень простое бритое, обрюзгшее лицо. Даже волосы коротко подстрижены. По внешности это ординарный человек, как ординарны и обыкновенны чеховские люди.

Зато сколь выразительно лицо актера в разные моменты исполнения им роли: в сцене венчания, когда жених с самодовольной улыбкой целует невесту в щеку; в эпизоде поездки в монастырь, где показано куш вагона и в нем молодая чета в минуту, когда Модест Алексеевич плотоядно обнимает жену, закрыв лежащий на столе орден фуражкой, будто этот орден своим присутствием мешает ему быть откровенным (любопытная деталь, которой у Чехова нет — там герой попросту снимает орден с шеи, чтобы надеть халат); в сцене разговора Анны с отцом, когда в момент передачи ею браслета появляется вдруг в дверях Модест Алексеевич и кричит на жену в бешеной злобе, наклонившись вперед, высоко подняв плечи, и, наконец, в эпизоде бала, когда жена танцует с поклонниками, а чиновник стоит в стороне, держа в руках палантин, стоит неподвижно с растерянным, подавленным и в то же время холопски почтительным выражением лица самое сильное место роли и самая сложная гамма чувств, которые невозможно выразить вовне одной мимикой, если человек не восстановил этих чувств внутренне, отталкиваясь от предлагаемых обстоятельств.

Модест Алексеевич в исполнении Тарханова бытовой и в то же время не только бытовой образ; он трактован одновременно и в комедийном и в драматическом аспекте; это и сатира на «человека с правилами» и такое изображение его, которое вызывает в зрителе жалость и сочувствие, особенно в финале. Умение воссоединить противоположные стороны характера, воспользоваться при изображении разными, даже контрастными красками, способность найти единство в противоречивых мотивах человеческого поведения и донести до зрителя образ, как нечто органическое и целостное, составляет одну из сильных сторон дарования Тарханова, проявившуюся уже в первом выступлении актера на советском экране.

Иезуитов Н. Актеры МХАТ в кино. М.: Госкиноиздат, 1938.