‹…› У Динары герои поступают так, как хотят, как чувствуют. Оттого на них интересно смотреть, они пульсируют, живут, поворачиваются по-человечески множественными гранями. Мы никогда не репетировали. Приноравливались друг к другу, обживали обстановку, да, но по-попугайски искать интонацию — этого не было. Стоишь на площадке, говоришь со своим партнером — и ловишь ревнивый взгляд Динары. Ей жаль нашего общения, наших живых разговоров — это надо снимать. Наши пристройки друг к другу, несогласие, симпатии — надо снимать. Когда-то Чехов на вопросы актеров, как играть, отвечал смущенно: «Там (в пьесе) все написано». Динара говорила: «Господи, ты что, никогда не знакомился с девушкой, не ругался с женой, не получал кулаком? У тебя все это есть, ничего не надо играть. Надо взять из своей жизни — там все написано».
Наши отношения с Динарой не были ровными, розовыми. Однако мы проработали бок о бок около десяти лет и собирались работать, сколько хватит сил. Ей казалось, сил хватит на все и даже на «вдруг». Я никогда не понимал этого «вдруг». Мне казалось оно легкомысленным, авантюрным. Я ошибался не всегда, но часто. Последний раз с телепостановкой «Дети раздоров». Она уговорила меня играть, я согласился, злясь на себя за это согласие. «Вот увидишь, — говорил я, — увидишь, какую халтуру мы сделаем!» Усмехалась. Резонанс, который вызвала эта работа, вышедшая на союзный телеэкран уже после ухода Динары, был не просто широким. ‹…›
Если попытаться выстроить какую-то линию ее творчества, движение ее как художника, то самое верное — Динара шла к простоте. «Просто сидят и разговаривают». Это не элитарное кино, где говорят чужими словами «об умном». Простое кино о том, как люди живут. Что их волнует сегодня, сейчас. Оттого трудно было привыкнуть к ее манере.
«Вчера в очереди увидела, надо вставить в эпизод...» «Вчера Коля прочел в журнале, как бы это использовать?» «Смотрите, какой замечательный дед наблюдает за нашей съемкой. Люда, вызови на завтра».
Динара владела редчайшей в мире профессией — кинорежиссер. Не режиссер вообще, а именно кино. ‹…› На самом деле мы редко видим чистое кино, действующее на какие-то стороны нашего восприятия, не затрагиваемые музыкой, театром, литературой. Давняя Динарина статья, вызвавшая спор («Сценарий умирает — рождается кино!»), вспоминается критиками с благодушными оговорками: «Погорячилась, неловко выразилась, была излишне категорична». А в раздумьях Динары поиски специфического восприятия действительности посредством кино. Хорошая литература пусть читается, музыка слушается, живопись смотрится, а что такое кино? В ее запальчивости отражение вопроса: почему из хорошей литературы получается плохой фильм и наоборот?
Из работы с ней: «Динара, как получилось?» «Не знаю, надо посмотреть на пленке». «Динара, как материал?» «Не знаю, надо монтировать». Это все имеет отношение к искусству кино. Серия рисунков к картине еще не картина. Бывают гениальные рисунки и скучная живопись, небрежные наброски и явление искусства. Написанный сценарий не фильм, даже снятый материал еще не фильм.
Самые радостные минуты работы с Динарой — рассуждения о будущем фильме. Разговорное проигрывание картины, которая никогда не осуществится. С Динарой всегда получалось несколько фильмов, один интереснее другого. Сначала — между прочим о какой-то идее, потом написание сценария и разговоры за столом о написанном, съемка вслепую, пока не проявлена пленка, готовый материал; наконец, окончательный вариант картины. Он не обязательно был самым лучшим. ‹…›
У нее была мечта — начать снимать картину, не имея готового сценария. Не ломать натуру, не подгонять актеров под известную схему, плясать от «печки».
С Динарой работать легко и счастливо. Картина снималась обычно на месяц раньше срока. Попросили бы — снимала бы быстрее. Не мешали бы — в мгновение. Легкость работы возникала оттого, что работали все. Причем каждый имел свою точку зрения — как снимать, что снимать и кого. Один приглашенный актер сказал: «Не шедевр снимаем». Роль его сократилась на две трети. Не потому, что Динара «вырезала». Нет, ей стало скучно, и материал с актером получился скучный. Больше Динара с ним не работала. Вынуждена была уйти из группы одна из постоянных помощниц. Засмеялась во время важной сцены. Засмеялась не над кем-то, просто оттого, что была занята на съемке чем-то посторонним. Для Динары дело было всегда важнее всего. Это понималось даже хулиганистыми мальчишками из «Пацанов».
Приемыхов В. Режиссер кино // Динара Асанова. У меня нет времени говорить неправду: дневниковые записи, режиссерские заметки, статьи, интервью Динары Асановой и воспоминания о ней. Л.: Искусство, 1989.