Марецкая умела ощутить роль целиком, сразу, с первого к ней прикосновения. Поняв и почувствовав диапазон характера и его «героизм», она легко и смело исчерпывала роль, насыщая игру яркими деталями, нюансами, оттенками.
Марецкая всегда играла вдохновенно, концентрированно и темпераментно. Не помню ролей непроработанных, «размытых», невнятных. В созданных ею характерах, нередко противоречивых, никогда не было мутной двойственности — она умела вскрыть объективный драматизм судьбы, коренные причины противоречий, создавших данный характер, данный человеческий тип.
Эта природная объективность ее искусства объяснялась для меня тем, что в Марецкой не было равнодушия к человеку — он всякий раз ей безмерно интересен, и она искренне проникалась его значительностью, неповторимостью.
Марков П. Художник своей судьбы // Воспоминания о Вере Марецкой. М.: Всероссийское театральное общество, 1985.