Ни один из авторов десятка прочитанных мною рецензий не задал вопроса: какова основная философская идея фильмы «Рваные башмаки»? Напротив, авторы многих отзывов рассказывают о фильме так, как будто она представляет лишь внешнее сцепление ряда различных более или менее интересных «кусков» — зарисовок, сцен, показывающих социальные противоречия и революционную борьбу на Западе через восприятие детей. Из этих отзывов нельзя понять, на чем же держится единство фильмы, так как почти всеми справедливо признается, что фабульная конструкция фильмы не только примитивна, но и просто слаба, фрагментарно лоскутна и имеет провалы, частично заполненные публицистическими вставками и отступлениями (например, в торжественной патетической концовке, когда на выручку Барской-сценаристу появляются на экране неизбежные и ставшие уже шаблонными именно в таком применении в фильмах демонстрации со знаменами, песнями и музыкой, взятые Барской-режиссером из заграничной хроники, из фильмотеки)…

Могут возразить, что фильма цельна, благодаря своей недвусмысленной, очень отчетливой и даже резко публицистической, подчеркнутой политической направленности. Это, конечно, верно, но этого было бы мало для художественного произведения — а «Рваные башмаки», несмотря на все свои недостатки в основном являются незаурядным художественным произведением, а не «агиткой». Эта фильма построена прежде всего на художественных образах, на целой системе художественных образов, следовательно, политическая направленность заключена в ней органически, в конкретном психологическом содержании этих образов, в идее, которую эта психология несет и раскрывает.

Этого еще было бы недостаточно для единства фильмы и того эмоционального отношения, какое автор и режиссер вносят в свой рассказ. Барская сделала «Башмаки» фильмой с горячей любовью к детям пролетариев, живущим в фашизирующемся буржуазном государстве. Это укрепило внутреннюю цельность фильмы. Но и этого было бы все же мало для художественного произведения.

Большинство авторов рецензий сходится на том, что единство фильмы держится на «правдивости» детского «материала»… Но что это значит? Как, например, понять такое утверждение Н. Кауфмана («Советское искусство», 8 января 1934 г. № 2):

«Из нее можно при желании удалить ряд эпизодов, как это и делалось в процессе монтажа, можно безболезненно переставлять отдельные сцены, сокращать их — фильма от этого особенно не изменится, сузится только социальный разворот событий, ибо „Рваные башмаки“ держатся не железной цепочкой вытекающих одно из другого положений, а необычайной правдивостью того человеческого, главным образом детского, материала, который составляет живую ткань фильмы, ее органику» (подчеркнуто Кауфманом).

О какой правдивости здесь идет речь? Не о правдивости художественного образа, а о «правдивости материала». И дальше Н. Кауфман развивает свою неправильную мысль, подчеркивая, что дети якобы сняты Барской не за «игрой в театр», а в их «реальных состояниях». По сути дела, Н. Кауфман этими утверждениями пытается воскресить уже давно и достаточно как будто разоблаченную теорией и практикой аналогию подмены художественного образного творчества документализмом. Вместе с тем он, выделяя на первый план состояния» детей, вполне последовательно проглядывает, как впрочем и многие другие, основное в образах, данных в картине Барской, — идею этих образов и основную идею ее фильмы.

Эта идея: органическое, неразрывное единство взрослых и детей, единство детей с взращивающей их семьей и средой, единство в социальных судьбах и конфликтах, в классовой борьбе.

Вскрытию этой идеи посвящена вся фильма, и потому есть в фильме философское и психологическое единство и новая глубина, которых не хватало многим другим фильмам о детях.

Вспомните: до сих пор мы обычно видели на экране детей или просто повторявших мысли, походку и дела взрослых или, напротив, противопоставлявших свой детский мир, свою какую-то особенную, неожиданную психологию хорошо известной психологии взрослых. Но ни плоское подражание взрослым — в уменьшенном только виде, — ни полное противопоставление детей взрослым не отражают достаточно глубоко действительности.

Пожалуй, еще чаще сценаристы и режиссеры стремились показывать детей, насколько это удавалось, «самих по себе», вовсе избегая вскрывать сложнейшее и интереснейшее отражение всей жизни взрослых в сознании и поведении детей, отражение, которое является определяющим, решающим в формировании личности ребенка и в его поведении.

Многие писавшие о «Рваных башмаках» отметили, что особенностью этой фильмы является показ социальной действительности через призму детской психологии. Но об этом все они пишут только как об оригинальном «приеме» режиссера. Между тем Барская сделала гораздо более нужное дело, чем находку любопытного формального приема. Этот прием должен был родиться из анализа детской психологии, но и не только из него. Барская приблизилась к разрешению интереснейшей задачи: вскрыть единство мира взрослых и мира детей — при всем их различии — как единство взаимопроникающих противоположностей. При таком подходе яснее становится и та огромная роль, которую играют дети в жизни взрослых, яснее между прочим становятся и «детские» черты, сохраняющиеся в психологии взрослых людей. А главное — такой подход художника приближает нас к познаванию общественной и индивидуальной жизни во всех проявлениях, не исключая участия детей, — как сложного органического целого.

Вот почему работа Барской подкупила критиков и зрителей. Именно к познаванию органического единства общественного и индивидуального, общего и частного, при всем бесконечном богатом разнообразии частного, именно к такому целостному органическому мироощущению повелительно ведет нас наша созидательная эпоха, наша революционная действительность.

Это стало уже требованием времени, требованием массового зрителя.

Чрезвычайные похвалы Барской на страницах печати могут кому хотите вскружить голову. Тем более головокружение от успехов может произойти у начинающего режиссера. А между тем в «Рваных башмаках» есть много очень крупных недостатков.

Слабость фабульного построения сценария Барской остается слабостью в фильме.

Оптимизм конца фильмы — после трагической сцены с маленькой подругой Бубби над его трупом — куплен ценой публицистического прибавления к закончившейся художественной фильме хроникального куска из фильмотеки.

Упрощена характеристика штрейкбрехера. Взято не очень характерно комическое положение, когда мещанин становится штрейкбрехером под влиянием анекдотически вечно сварливой жены, думающей лишь о том, как бы побольше и повкуснее поесть, и то и дело избивающей своего толстого и трусливого муженька. Комический анекдот заслонил классовые и политические пружины штрейкбрехерства.

Несколько упрощена характеристика бойскаутов, не вскрыт серьезный боевой характер их организации и ее сила, с которой вовсе не так легко бывает справиться их одноклассникам-школьникам — детям пролетариев, как это показано в фильме.

Работа Барской со взрослыми актерами не возвышается над очень «средним» и довольно-таки эклектическим уровнем. Фигуры пастора и учительницы выбиваются из реалистического плана фильмы. Их напыщенность, излишний «нажим» характеризуют уже не только изображаемые типы, но и самую технику актерской игры. Это же целиком относится и к слепой матери Эмми.

Недостаточно использованы возможности, которые давало привлечение такого крупного и интересного композитора, как В. Шебалин. Картине недостает: музыкальности, музыкальной цельности и выразительности. Музыка как будто носит в ней довольно случайный характер лишь эпизодического «подкрепления», в то время как именно в этой картине она могла бы играть гораздо более серьезную художественную роль. Кроме того, сама музыка Шебалина в «Башмаках» далеко не всегда так мелодична, как это нужно для звукового кино и для лирической детской фильмы в особенности.

Оператор Бобров злоупотребил затемненной мрачноватой фотографией. В целом ряде моментов вследствие этого пропадают нюансы мимики действующих лиц, актеры (и дети) обезличиваются, что прежде всего в корне противоречит принципам, положенным в основу этой фильмы, и справедливо раздражает даже не очень требовательную часть зрителей. Даже снимая горе, голод, нищету, безрадостный быт, все же нельзя забывать, что любознательный зритель должен все это как следует разглядеть.

Во многих сценах фильмы монтаж очень неровен и неритмичен.

Но великолепно смонтирована драка в классе, одна из лучших сцен в фильме, когда школа становится ареной напряженной классовой детской борьбы. И неожидан, порой нов и смел монтаж ряда лирических сцен (на длинных планах): работа ребят на мусорной свалке, прогулка Бубби по улице, беседа маленькой подруги Бубби с его трупом. Интересно задумана, но мало выразительно сделана сцена песенки Эмми и Бубби на берегу моря, и это особенно бросается в глаза, потому что в детских сценах Барская разрывает кинематографические шаблоны и, применяя новый принцип работы с детьми, компенсирует недостатки общего кинематографического мастерства картины и создает свое свежее рождающееся мастерство.

Здесь Барская как будто заново для многих раскрывает простейший секрет художественного творчества: уметь увидеть и показать большое через малое, конкретное, неповторимое, индивидуальное.

Барская воссоздала в фильме характеры, настроения, лирику детей полнее и наблюдательнее, чем это делали многие до нее.

И оказалось, что для наших зрителей сейчас, может быть не всегда важно, будет ли сюжет «спиральным» или «ступенчатым», но всегда важно, чтобы были правдиво раскрыты характеры и была лирика.

Поэтому-то «Рваные башмаки», повторяя множество сюжетных положений и типов, виденных уже в других фильмах (отчасти «Фриц Бауер» В. Петрова и особенно «Гарри занимается политикой» Б. Шелонцева), все же дали нам новое, свежее и в ряде моментов привлекательное зрелище.

На этой основе, психологической основе прежде всего, созданы лучшие художественные образы детей в картине. Уже в психологии заключена социальная действительность, классовая сущность людей, которая затем сталкивает их в действенных конфликтах-в борьбе. Все пронизано одной идеей единства детей со взрослыми. В фильме чувствуется любовь к детям и уверенность в победе революции, которая даст этим детям и их родителям право и условия для лучшей жизни. Это сильные качества «Рваных башмаков». Благодаря им Катя Бабанцева, председатель уч- кома 16-й школы, заявляет:

«Так все правдоподобно, так хорошо, что хочется ехать в Германию и бороться там рядом с германскими пролетарскими ребятами, в их рядах» («Комсомольская правда» от 17 декабря 1933 г.).

И нарком А. Бубнов подтверждает: «Местами фильма несколько мрачновата, но нельзя сказать, чтобы она была пессимистической. Наоборот она вселяет чувство ненависти к гнету, толкает на борьбу и тем самым в конечном итоге поднимает боевое и бодрое настроение в зрительном зале» (там же).

Благодаря тем же правильно найденным принципам построения картины ее так хвалят все авторы рецензий, почти не замечая или не желая указывать ее недостатки. Один из наиболее серьезных в том, что любовь к изображаемым детям у Барской уже кое-где переходит в любование ими. Отсюда начинает появляться сентиментализм, в задушевную теплоту фильмы вкрадывается надуманность, нарочитость. Еще немного, и вот-вот начнется совсем неприятная фальшь. Барская работает на острие. Свежесть ее приемов легко застилизовать и засахарить, если не бороться энергично с этим худшим врагом всех авторов фильм о детях.

Херсонский Х. «Рваные башмаки» // Советское кино. 1934. № 1-2.