Как правило, многие по привычке считают, что украинцам практически нечего показывать. А уж если учитывать контекст странной межгосударственной вражды... Но, слава богу, кинематографистам удается быть выше предрассудков. Из Киева в Анапу прибыл не один, а несколько украинских фильмов. Было о чем поговорить.
<...>
Историей своего народа нужно гордиться — да! А делать выводы из этой самой истории, чтобы на приснопамятные грабли не наступать? С этим большие проблемы. Еще как-то посмеяться над собой — тут мы справляемся. Но проанализировать — упаси бог. Вдруг обнаружится, что мы сами во многом виноваты. Что история наша такова именно потому, что очень похожа на нас, драгоценных.
Впрочем, картина «Райские птицы» Романа Балаяна (она представляла Украину в большом конкурсе) вроде бы как именно об этом. 1981 год, тот самый, когда снимались классические уже «Полеты во сне и наяву». Молодой писатель Голобородько (Андрей Кузичев) написал роман, у которого нет ни малейших шансов увидеть свет в СССР брежневских времен. Судьба сводит его с писателем старшего поколения (Олег Янковский). Такой себе Макаров, постаревший и научившийся летать. В натуре и на натуре. Это получается особенно хорошо, когда он занимается любовью со своей юной женой (Оксана Акиньшина). Этакие семидесятнические представления о свободе, которая немыслима без свободы сексуальной. Но в те времена ощущение свободы было чем-то экстремальным — все равно, что без парашюта прыгнуть или из окна многоэтажки нырнуть.
Балаяновские «Полеты...» 81-го года были во сне, а наяву не хватало воздуха, чтобы дышать нормально. Нынче другие ощущения про то далекое время — и у сценариста картины Рустама Ибрагимбекова, и у Балаяна: надо только выучиться летать по-настоящему, на самом деле.
Мир здесь эфирен, воздушен, полуразмыт, не сфокусирован на чем-то конкретном — словно бы на полотнах импрессионистов. Социума как такового нет — как чего-то отвердевшего, нет и поведенческих правил, и кодексов чести. Потому импровизируй, созидай хоть что-нибудь методом тыка. Таков авторский взгляд на тогдашнюю советскую действительность — из сегодняшней тупой буржуазной системы координат.
Неудивительно, что единственной «твердой» реальностью в фильме является КГБ. Это стена, через которую можно перелететь, перескочить... Но разбить, разрушить даже не пытайтесь. Соответственно единственный реальный персонаж в картине — кагэбэшный полковник в исполнении Сергея Романюка (он-то и получил приз жюри за лучшее исполнение мужской роли)... Что-то достоевское сквозит в нем, что-то от незабвенного Порфирия Петровича. Так и ждешь, что спросит, чем это отличаются продвинутые люди от консервативной растительной людности и почему одним можно летать, а другим нельзя? Но нет, советские следователи были все же попроще...
Перелетев в Париж, Голобородько обнаруживает, что воздух свободы обманчив — попросту он попадает в мир взрослых прямиком из детства, где все мечта и сладостный эфир, который портит разве что Карабас Барабас из органов. Грохнулся он о парижскую землю, да так, что творческий мотор отказал. Почва не дышит, судьба не складывается. Не потому ли, что при взлете в балласт записали саму жизнь?

Тримбач С. Летать охота... // Искусство кино. 2009. № 4. С. 110-115.