Руководить большим коллективом режиссеров «Ленфильма» тридцатых годов было нелегко. Огромные усилия прилагал Пиотровский, чтобы сломать бытовавшие тогда штампы историко- революционных фильмов. И долго ничего из этого не выходило. Комиссары и командиры в кожаных куртках заполнили киноэкраны так же, как страницы повестей и романов, сцены театров.

«Кожаные куртки» были для него символом бедности творческой мысли, он их ненавидел.

Решение Васильевых писать сценарий о Чапаеве Адриан Иванович поддержал. Я не раз пыталась узнать, как он относится к этому замыслу. В ответ он усмехался и говорил: «Если Васильевы оденут Чапаева в кожаную куртку, я этого не вынесу».

Наконец Васильевы вручили ему первый вариант своего сценария. Обычно очень оперативный, Адриан Иванович почему-то никак не мог приняться за чтение «Чапаева». Прошло несколько дней. Между тем Георгий Николаевич Васильев дал прочесть сценарий и мне. Прочитав, я помчалась к Пиотровскому — узнать его мнение. Он довольно равнодушно встретил мои восторги, сказав, что сам еще не успел прочесть.

Но на следующий день, раньше обычного придя на студию, он вошел в мой кабинет (я была тогда молодым начинающим Режиссером), где собралась вся наша группа, и объявил: «Прочел «Чапаева». Васильевы меня потрясли. Замечательный сценарий! Образ Чапаева станет памятником эпохи». А уходя, добавил: «На такого не наденешь кожаной куртки, ему в ней будет тесно. Вот увидите, Чапаев сбросит кожаную куртку!»

Сразу оценив значение будущего фильма, Пиотровский начал борьбу за него. Борьба была продолжительной и нелегкой. Адриан Иванович и его союзники – Николай Коварский (редактор) и другие получали общественные порицания, выговоры, но это не мешало им поддерживать братьев Васильевых, в то время молодых ималоизвестных режиссеров.

Никто другой, как Пиотровский утвердил Бориса Бабочкина в роли Чапаева: Васильевы не хотели пробовать на эту роль других актеров, и Адриан Иванович с ними согласился. Теперь, когда образ, созданный Бабочкиным, стал бессмертным, мы должны в полной мере оценить и эту заслугу Пиотровского.

О работе Адриана Ивановича в кино, о его стиле художественного руководства, думается мне, необходимо написать книгу. Она принесет большую пользу настоящему и будущему советской кинематографии.

Как он умел работать с творческими людьми! В его кабинете всегда толпился народ. И происходило это отнюдь не от его безалаберности, а оттого, что он хотел быть вместе с теми, кто делает фильмы. И без преувеличения можно сказать — кабинет Пиотровского был средоточием творческой мысли «Ленфильма».

Мы спорили об искусстве, обсуждали очередной фильм, а он, будто не слушая, составлял протокол приемки картины или писал что-нибудь не менее ответственное. И тут же, не отрываясь от своей работы, скажет фразу, другую, поддержит одну из враждующих сторон или уничтожит обе. Порой спор переходил в настоящее словесное сражение, и тогда наши голоса были слышны издали.

Пиотровский и в этих случаях только весело улыбался и продолжал писать свое, пока не появлялась Люси Ивановна и на правах самой старшей восстанавливала тишину или попросту всех выпроваживала.

Шпиркан Д. Как он работал... // Адриан Пиотровский. Театр. Кино. Жизнь. Л.: Искусство, 1969. С. 347-348.