Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Кино сегодня — это бескорыстная авантюра

Эта беседа состоялась несколько недель назад. Сценаристы Петр Луцик и Алексей Саморядов впервые попали в номинацию «Ники» за фильм «Дюба-дюба», получили приз «Золотой Овен», стали лауреатами конкурса «Приз Эйзенштейна».

Они считались сильной, талантливой парой и только-только начинали обживаться на сценарном Олимпе. Все было прекрасно, пока в их судьбу не вмешался несчастный случай — погиб Алеша Саморядов...

— Давай, попробуем так: я не буду задавать вопросов, просто вы сами выдвигаете какой-нибудь тезис и поясняете его. Мне кажется — так будет интереснее. Потому почти все интервью с вами, на мой взгляд, никак не раскрыли вас — ни как сценаристов, ни как философов, ни как футурологов.

— Годится. Алексей, не отвлекайся, все работаем. Тезис, говоришь? Ну, давай, для затравки вот итог — «кино всегда было бандитским делом». Годится? Тогда слушай.

Кино всегда было у нас бандитским делом, и в момент нахождения свободных денег — это абсолютно бандитское дело. Как экспедиция за золотом.

Я говорю про деньги, так как деньги стали главным двигателем жизни. Индустрия, к сожалению, не получается. Она была, но она, к сожалению, развалилась.

И сейчас все связанное с кино — чистой воды авантюра!

Абсолютно все, причем это выглядит примерно так: это может быть авантюра чистой воды, авантюра с элементами мистики, авантюра с элементами уголовщины, даже авантюра с элементами искусства, причем высокого искусства. На сегодняшний день делать кино — это все равно, что быть авантюристом. Но авантюристом высокого класса! Авантюристом-виртуозом. Потому что надо добыть деньги, чтобы сделать кино, А ведь авантюристы высокого класса и есть люди, которые не воруют, не грабят, никого не убивают.

— Однако раз есть авантюристы, значит должен процветать к «кинорэкет», не правда ли? Постоянное и наглое воровство?

— Нет! На самок деле глобального воровства в кино сейчас нет. По крайней мере — намного меньше, чем было во времена Советской власти, когда воровали со сметы, расписывали и прочее. Как это ни странно!

Авантюризм состоит не в том, чтобы схватить деньги и смыться, а в том, чтобы сделать кино, которое никому не нужно сегодня. Вот ведь парадокс! Это какая-то бескорыстная авантюра.

— А можно я скажу тезис?

— Пожалуйста, Алексей.

— Мы написали Денису Евстигнееву сценарий, он снял по нему фильм и назвал его, кажется, «ВИП», он думает, что это фильм про новых русских.

А я думаю, что никаких новых русских нет, вот мой тезис!

Я думаю, что никаких новых русских или новых там англичан ни в кино, ни в жизни быть не может. Какие- то там «новые», будь то русские, узбеки или казахи — это просто идет обмусоливание каких-то идей, которые приходят сиюминутно. Это то же самое, что говорить о новом поколении молодых римских интеллигентов времен христианства! Тоже, наверное, были свои диссиденты.

— Это — как рэп. Или диско. Кстати, критики живут на этом.

— То есть ты хочешь сказать, что нет никаких шестидесятников, семидесятников и прочих... ников, что это все ерунда?

— Конечно, ерунда. Абсолютная. И всевозможные новые поколения — тоже. Вот в кино, например, я замечаю, все идет какой-то своей чередой.

Например, есть умный, хороший, интеллигентный герой. Просто такой вот математик. Потом времена проходят, и эту тему обмусолили. Надоело. Потом идет глуповатый, но хороший такой герой, но с глупинкой, плохо говорящий и плохо пишущий. Потом нам и этот герой надоедает, и идет ему на смену герой шатающийся — то он плохой, то он хороший. Но в конце он становится все же хорошим, осознает, так сказать. Затем и этот образ надоедает, и идет уже откровенный мерзавец. И всем он нравится, нравится, а потом и он надоедает.

А почему все так? Потому, что нового ничего нельзя придумать. Просто есть какие-то сиюминутные удовольствия и радости. Вот ты что-то придумал — обрадовался. И забылось. Или осталось на сто лет, а может, на пятьсот.

— Значит ничего нельзя предугадать, нельзя «прочувствовать» завтрашний день? Ведь многие (если не все) занимаются этим, что-то ищут.

— Ничего нельзя предугадать вообще!

Сейчас все ждут нового кино. И оно появится. Сначала это будет один фильм. Один. Достаточно было одного человека, чтобы открыть Америку, — а потом все туда ринулись. У нас новое кино появится очень просто. Появится первый фильм, который тронет всех, всех в России. И его сделает один человек.

А сейчас наше кино напоминает кашу. Хорошее кино будет уменьшаться, то, о котором будет весь мир говорить. И меньше «попаданий» будет среди средних режиссеров. Или, говоря нормальным языком собаководов, — из чистокровных собак уже не получатся нормальные щенки. Потому что одну собаку зашибли, а другую спарили с дворняжкой, и получились какие-то ублюдки. А то взяли и просто скрестили сына и дочь, например.

И здесь — два пути. Или завозить откуда-то и делать «заезжих» своей породой. Или выводить породу у себя, чтобы со временем они «погрызли» этих ублюдков.

Вот тебе еще один тезис про кино получился. Годится?

— Замечательно! А теперь помечтайте, если хотите: что хочется сделать, что хочется видеть вокруг себя.

— Мы задумали сделать сериал, наподобие мексиканского. Это сериал про Махно. И есть люди, которые этим заинтересовались, дают деньги. Этот образ долго ходил, оттачивался, пока не стал золотым. Таким, как Стенька Разии или Пугачев.

Он ведь хотел создать в те годы не как бы анархию, а как бы Российские Соединенные Штаты! Это так предполагалось, а получилось по-другому.

Создание свободной страны на территориях стран уже существующих!

Это глобальный проект, и его поддерживают.

— Не боитесь, что украдут идею?

— На самом деле ничего украсть нельзя, то есть нельзя украсть идею. Настоящую идею украсть невозможно.

Вообще, если честно, то нет никакого засилия американского кино, вот так-то.

Их прорыв — это прорыв промышленности, технологий. Это просто бизнес такой. А была бы сильной промышленность в Испании — все бы говорили о засилии испанского кино.

А что мы хотим придумать? В таких случаях вообще лучше притчами разговаривать. Например, в последнее время себе говорю — вот какой хочу делать фильм. Такой есть мерзкий тип, герой-мерзавец. И к нему приходит положительный герой, чтобы спасти свою девушку. А мерзавец его убивает и девушку насилует. Приходит другой, положительный, — он и его убивает. И девушку его убивает. И вообще всех убивает. И ничего нельзя сделать. Такой он при этом мерзавец и смеется над всеми. А потом раз — и берет его Бог на небо, обнимает, целует и говорит: «Вот таким я тебя вижу, вот таким я тебя хочу, желанный ты мой...»

— Кто?

— Человек. (Ребята смеются. — Примечание авт.).

Вообще-то мы рады, что родились в это время. Всегда было жалко, читая про родные исторические периоды, что туда не попали. А теперь попали. И хуже уже некуда.

Это здорово. Хорошо тем, что Россия... вернее нет, что мы будем свидетелями, что Россия пойдет по своему пути. Не по пути псевдодемократии, а по своему, который ей предначертан. Этому можно сопротивляться, можно смириться, но этот путь все равно будет.

— Но многие же про это сейчас только и твердят!

— Ничего подобного! Не все говорят. Или говорят, например, не то — что мы должны обратиться к цивилизации и так далее. Это ошибка! Мы всегда жили внутри цивилизации. Но в своей цивилизации. Как, скажем, Индия или Китай.

Меня, например, удивляет, какие у нас невероятно молодые мужики, которым лет по 60–70. Они молоды внутри себя! Они ведут себя так же, как мальчишки, несмотря на портфели и галстуки. Они обижаются, как дети, ведут себя, как дети, врут, как дети, воруют, как дети. Вот видно же, что ворует, но при этом врет! Да врет-то не как на Западе, где при этом выстраивают целую систему защиты. Нет! Он просто схватит со стола 1000 долларов и говорит, что надо вот на что-то. И видно, что он не знает, как соврать-то толком.

И вот по этой молодости внутри, я определяю, что мы — нация молодая. Мы можем, как всякий молодой человек, который не знает, чем ему еще заняться, очень сильно нагадить где-то. Мы, наоборот, можем быть вдруг очень застенчивы или скромны. Или вдруг кинуться и сделать что-то такое мерзкое. Мы такие люди. Мы еще не повзрослели. Мы еще не знаем, как себя вести.

Ну, не англичане мы, ты хоть убей нас!

А какое-нибудь там «Сообщество» американское или европейское — пытается натянуть на нас свои штаны. У нас, говорят, так заведено. Правильно есть — вот так надо. А смотреть — вот так. К женщине надо относиться вот так. Вот так, говорят, заведено. Это же бред.

Но уже часть народа, задрав от встречного ветра головы и пуская слюну, бежит и говорит — вот как надо! вот как надо есть! вот как надо ложиться!

В основном это наша интеллигенция. Большая ее часть. Она так же оторвана от народа, от страны, как были когда-то оторваны декабристы, Хотя нет, те-то как раз оторваны не были! Наше историческое дворянство было по крови своей глубоко национально, вело себя с народом просто, доступно и понятно. Любой мужик это понимал!

— А что, сейчас не так?

— Нет. Наши интеллигенты — это иностранцы в своей стране.

В прошлом веке мужик понимал барина лучше, чем сейчас какой-нибудь шофер-дальнобойщик поймет какого-нибудь писателя или критика. Почему так получилось? Потому что многие считают себя гражданами Западной Европы. Это ошибка! Причем, это не моя мысль, я ее только повторяю.

Почему пришел Жириновский? Потому что все говорили: эта страна, в этой стране надо сделать то-то. И он только один говорил — Россия, русские. И его поняли. А то все сидели и не могли понять: какой-то там мониторинг или шейпинг. Слово «демократия» — непонятно же. А вот слово «корова» — понятно, слово «земля» — понятно, слово «русский» — понятно.

Ведь до чего дошло — слово «русский» среди интеллигенции стало неприличным! Человек стесняется сказать, что он русский, он говорит — россиянин. А вот просто — я русский, стесняется. А кто не стесняется — те делают это в такой пошлой степени, что подтверждают стеснение других.

Очень многих устроило бы, я говорю про интеллигенцию, если бы они стали 51-м штатом Америки. Но это невозможно. Этого не будет никогда! Можно к этому относиться плохо. Можно топтаться, грабить и затаскивать весь наш народ в Европу. Но все равно потом придут люди и порежут всех. Так было уже тысячу раз. Потому что народ сам по себе.

— Чем же все это кончится?

— Низы еще будут какое-то время думать, а потом скажут — а пошли вы все!

Мы смотрели недавно картину «Калина красная». Ну, совершенно бездарно снята картина. Просто по режиссуре. Снята пестренько, смонтирована неказисто. Скажем, но куда ей до картин Бертолуччи — по профессии, по режиссуре, по ощущению какой-то тайны. Но ведь фильм-то народный. И он трогает тебя. Вот и Жириновский — неказистый, дурак. А вот говорит — и начинаешь как-то волноваться. Нет, был бы другой рядом, который это же говорил, но более умный, то слава Богу. Но нет же.

Так и в кино. Кто-то снимет неказисто, но будет наше, родное. Как заденет струну настоящую, которая всем близка!

— Будем закругляться. О чем еще скажете напоследок?

— Напоследок... Наверное, сказку. Расскажи какую-нибудь. Алексей.

— Можно вот эту — про русский бизнес?

Один парень жил недалеко от Оренбурга, в Татарской Каргале.

Он был все время бедный такой. Все время ему не везло. И даже девушки у него не было. Такой он был весь грязный, весь в мазуте. И в доме у него ничего не было, и картошка у него не росла.

И он все вреда думал — ну как же мне стать богатым?

Вот он думал, думал и понял. Приехал раз какой-то богатый человек выкупать что-то в деревне. Парень подошел к нему, отманил в сторону и убил. И кровь его выпил. Сидит, ждет — будет он от этого богаче или нет. Ждет, чтобы кровь богатого к нему в мозг перешла.

И, действительно, через год стал наш парень миллионером.

Вот такая сказка.

Луцик П., Саморядов А. Мы, проходящие мимо (Инт. Р. Ямалеева) // Экран и сцена. 1994. 17-24 февраля. № 6. С. 10.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera