<...>
Я счастлив за Евгения Миронова, получившего ТЭФИ! Это не просто молодой артист, который ярко заявил о себе. Таких, ярко заявивших, много, и по отношению почти к каждому из них у меня возникает чувство зависти и отторжения — как у старого артиста, который отжил свой век и почти не имеет права ничего играть (в русском и мировом репертуаре персонажей 70 лет почти нет, а значит, я должен красить губы, быть моложе, а это противно и не хочется ничего делать). Но по отношению к Миронову у меня этого чувства нет, а есть только белая зависть к тому, что он молод, что он может плодотворно и свободно работать.
Смотрите, что он делает! Вот мой первый съемочный день в «Идиоте». Я прихожу на площадку. Как выяснилось, Епанчин — это гигантское количество текста. Я не знал этого, считал, что раз плюнуть, а тут — мать честная! И как оправдать весь этот словесный поток, и на какое действие посадить?.. То-есть, я пришел на съемку, не зная текста, не зная роли, а будучи так... несколько осведомлен о ней. Чурикова так же (старые артисты привыкли на съемочной площадке что-то быстро подучить... ). И что выясняется! Что Миронов, у которого текста больше в 150 раз, готов абсолютно! Слова знает все, они от зубов отскакивают! Мы начальные реплики учим — он в первый съемочный день восьмую серию повторяет! В ухе — плейер, и в паузах, вместо анекдотов и сплетен, питья водки по углам и прочих съемочных радостей, этот человек сидит с отсутствующим глазом и слушает текст. И не просто его учит, там вся внутренняя жизнь Мышкина тем временем проворачивается. У него есть собственная концепция образа, он не спрашивает — почему, что это значит. Другое дело, что режиссер ему что-то подправляет, перестраивает, он говорит: «Подумаю» — и что-то исправляет. Но есть что исправлять! Он все время в работе. А если не в работе — ложится на раскладушку и спит, потому что знает, что сегодня надо сохранить силы. То-есть, я такого работящего, честного и без показухи расположенного к людям человека давно не видел!
А дальше — на съемочной площадке он умножает свою искренность на свое же понимание Достоевского. Когда в одной из сцен он уговаривает Епанчина — мол, не расстраивайтесь оттого, что Вы меня выгоняете, я другого и не ждал... — он берет в руку ручку с пером и жестикулирует ею. Эта штука все время у его глаза: еще чуть-чуть, и он себе просто выколет глаз — я-то как партнер вижу! Это было настолько гениально на съемке сделано, что у меня волосы встали дыбом! Вот оно, то качество, которое составляет сущность Мышкина! Я был потрясен. И, к сожалению, оператор не словил и не снял по-настоящему то, что Женя Миронов сделал на съемке
<...>
Дмитриевская М. Пришел новый человек // Ведомости. №178. 01.10.2003