(с Евгением Мироновым беседуют Анна Ковалева и Наталья Кочеткова для газеты «Известия», 2004)
<...>
Вас уже поставили в один ряд со Смоктуновским и Яковлевым. Когда вы играли, то думали о том, что вашу работу будут сравнивать с их?
Нет, не думал. Хотя я их работы видел, изучал, перед ними преклоняюсь, но во время съемок об этом совершенно не думал.
Здесь постоянно говорили о том, что актеры не столько играли свои роли, сколько жили в них...
А не жить было просто невозможно — это была круглосуточная работа. Это же не так, что работаешь до шести, а дальше по домам. Работали в очень тяжелом графике, поэтому хочешь не хочешь, а живешь.
Для некоторых актеров Достоевский оказался слишком тяжелым, они отказывались от роли, опасаясь за свое душевное здоровье. Как сложилось у вас?
Это зависит от сил человека: он принимает решение, играть ему дальше или нет. От Достоевского отказываться невозможно, это нельзя. Что же тогда делать, если не играть Достоевского. Мне было очень тяжело, но в этом смысл моей профессии — она нелегкая. Достаточно долго, в течение полугода, было тяжело. Было такое состояние, что-то вроде депрессии. У меня раньше такого не было. (Задумывается.) Мировосприятие стало меняться, но постепенно я с этим справляюсь.
Ковалева А., Кочеткова Н. Миронову — от Солженицына // Известия. 22.04.2004