Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
«Изображение необычно преломлялось, дробилось на части»
И. Иванов-Вано об опыте совмещения театра и мультипликации

Здесь я должен сказать о человеке, много сделавшем для нас и для всей нашей мультипликации в целом. Это Наталья Ильинична Сац, руководившая в то время Московским театром для детей. Она первая поняла, что мультипликация—необычайно интересный по своим возможностям вид искусства и может быть, как и в кино, с успехом применена в театре.

Она первая среди режиссеров, даже раньше, чем Эрвин Пискатор, сделала удачную попытку ввести мультипликацию в спектакль («Негритенок и обезьяна»). Мультипликацию для спектакля делали Ольга и Николай Ходатаевы и сестры Брумберг По ходу спектакля действие со сцены переносилось на верхний экран — там продолжались забавные приключения негритенка и обезьяны, а когда фильм кончался, действие вновь продолжалось на сцене.

Мультипликация необычайно расширяла пространственную и временную сферы спектакля, она как бы раздвигала узкие рамки театральной сцены.

«Негритенок и обезьяна». Мультипликация к спектаклю Н. и О. Ходатаевых, В. и З. Брумберг

Успех спектакля был настолько велик, что он долгие годы не сходил (да и сейчас возобновлен) со сцены Московского детского театра.
Но еще интереснее, на мой взгляд, была применена мультипликация в другом спектакле этого театра, «Про Дзюбу», также созданная коллективом Николая Петровича Ходатаева.

Мальчик Дзюба, которому не нравилось каждый день совершать одно и то же — вставать, одеваться, умываться, ходить в школу и т. д.,—хотел бы все делать... наоборот. Он был великий фантазер, этот мальчишка, и в своих фантазиях любил поступать вопреки другим. Его причудливые фантазии чудесно воплотились в мультипликации. Причем мультипликация проецировалась прямо на декорацию сцены, а так как сценическая площадка была, естественно, чем-то заполнена, то изображение необычно преломлялось, дробилось на части и под музыку, специально написанную к спектаклю композитором Л. Половинкиным, появлялись беспредметные видения Дзюбы, которые ритмично кружились в танце, странно трансформировались— выполняли примерно то же действие, какое мы позднее увидели в фантастических фильмах канадского режиссера Нормана Мак-Дарена.

Мультипликационная феерия выглядела в театре вполне органично: она изображала фантазию мальчика, его мечты. Мы видели лежащего на кровати Дзюбу — он, фантазируя, говорил, а вокруг совершались фантастические мультипликационные события. На сцене вдруг возникал город «Обратик», где все шло в обратную сторону. А в «Перепутике» все перепутывалось: головы, туловища, ноги животных и птиц были перемешаны самым фантастическим образом.

Здесь мультипликаторов поразило, что еще до изобретения звукового кинематографа огромную эмоциональную роль сыграла музыка и синхронность движения мультипликата с музыкой. Это было откровением.

Дальше в спектакле появлялся рисованный город «Наоборотик» —совсем как мечтал Дзюба, все там было шиворот-навыворот: дома стояли вниз трубами, деревья росли корнями вверх, вода не вытекала, а втекала в высокий фонтан из бассейна, люди ходили вниз головой... В этом было много невероятного и чудесного. Мальчик ходил среди улиц города «Наоборотик», пересекая линии
проекции, и ему становилось немного не по себе в вывернутом наизнанку мире. Зрелище, напоминавшее волшебную сказку, встречалось громом аплодисментов. Музыка Л. Половинкина, который дирижировал оркестром и точно знал темп и ритм действия, органично сливалась с мультипликацией и игрой актеров на сцене.

Это было, по существу, первое синхронное слияние музыки и мультипликации, хотя еще и не в кино, а в театре. Мы впервые осознали, какие замечательные возможности и перспективы открывает синтез музыки и изображения. И можно только поблагодарить Наталью Сац за два таких восхитительных спектакля.

В конце 30-х годов, уже перед войной, я хотел поставить «Про Дзюбу» в мультипликации. Наталья Сац дала мне сценарий. Он был слишком велик для мультфильма, и мне никак не удавалось его сократить без художественных потерь. Фильм так и не был снят.

«Похождения Мюнхгаузена» имели, пожалуй, больший успех, чем «Сенька-африканец», хотя в основу обоих фильмов были положены приключенческие мотивы. Спрашивается, почему? Секрет, думаю, прост. Сценарий «Мюнхгаузена» выгодно отличался драматургической цельностью, компактностью, динамизмом. Все приключения были прочно связаны друг с другом, были насыщены забавными трюками, смешными находками. А кроме того, в «Мюнхгаузене» уже появилось более интересное, выразительное движение рисованных персонажей. Наш опыт художников-мультипликаторов непрерывно обогащался, к тому же мы учли промахи и ошибки «Сеньки-африканца» и постарались избежать их в новой работе. «Мюнхгаузен» тоже не лишен недостатков, но их стало уже гораздо меньше.

И. Иванов-Вано. Кадр за кадром. Москва. Искусство. 1980. С. 45-47

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera