Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Кинематограф экзистенциальных погружений
Андрей Шемякин о Кайдановском

Третий авторский фильм Александра Леонидовича ждала принципиально иная судьба, нежели предыдущие два, — по Борхесу и Камю. Те картины были курсовыми работами (да ещё и формальным, юридически оформленным мастером значился С.А. Соловьёв, мог прикрыть, ежели что), и, учитывая, каким заповедником были на тот момент Курсы, где Кайдановский учился, можно предположить, что выбранные режиссёром авторы были кем-то вроде костылей и протезов отечественного авторского кино нового поколения, начинающего — по разным причинам (полка, отъезды, внутренний кризис, растерянность в ситуации пока незримо меняющегося времени поколения предыдущего) — выдыхаться.

И тут — Толстой Лев Николаевич, государственно санкционированное НАШЕ ВСЁ, с утроенной бдительностью официоза, — но и статусных либералов, не принявших ленту С.Ф. Бондарчука «Война и мир», с которыми блистательно полемизировал Лев Аннинский в книге «Лев Толстой и кинематограф» (первоначальное название, восстановленное при переиздании — «Охота на Льва»), вышедшей впервые в 1982-м. Мнение Льва Александровича о фильме Кайдановского, мне неизвестно. Разумеется, этот контекст можно было бы вовсе не принимать во внимание, зная независимость Кайдановского, если бы не одна тяжёлая деталь, — о ней написал Андрей Плахов в своей мемуарной статье (сборник «Александр Кайдановский», 2002г.): начинающий режиссёр должен был защитить ДИПЛОМ, то есть подтвердить квалификацию, но и, тем самым, идеологическую лояльность.

Защитил, не смотря на, — о чём и написал Андрей, — упрёки в физиологизме, натурализме и чуть ли не безнравственности. Но это скорее казус, времена менялись, и довольно быстро, работа ведь действительно была блестящей. Осталось, однако, недоумение, высказанное вовсе не официальными оппонентами, а сильным сценаристом, мощным актёром и начинающим режиссёром Валерием Приёмыховым, которому Кайдановский позвонил, и предложил сыграть главную роль. Мемуары Валерия Приёмыхова, — в книге, составленной Евгением Цымбалом, на которую я сослался выше, — ЕДИНСТВЕННЫЙ источник, позволяющий нам заглянуть, что называется, в режиссёрскую лабораторию практически уже зрелого мастера.

Из них следует, во-первых, что постановщик совершенно сознательно отказался от того, что именуют фабулой, — то есть внешней событийной интриги: герой с самого начала ЗНАЛ, что умрёт, никаких других (в пределах его и зрительского понимания ситуации) не предполагалось. И фильм не случайно, — отметил Приёмыхов, — назывался именно «ПРОСТАЯ СМЕРТЬ», — в центре рассказа был не процесс умирания, а именно путь осознания собственной смертности, которая, однако, ещё совершенно не означала конечности бытия, — это был именно экзистенциальный ПОРОГ, — вызывающий у конкретного, ВОТ ЭТОГО индивида, Ивана Ильича, настоящий ужас, мучительный физически и физиологически, процесс отсечения всего тёплого, живого, ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО, — и в какой-то момент всё это уже начинает мешать герою двигаться дальше, — куда?! Туда, где «смерти нет больше». Зато есть вопрос, — с него начинается картина, им и кончается: старуха, строгая, непреклонная, качает ладонью, как маятником, перед зрителем, как бы спрашивая: «Кто ты? Что ты?», и постепенно интонация из вопросительной становится утвердительной.

Так что фильм, в сущности, о том, что чем больше вокруг человека всего отвлекающего от главного вопроса (а в этом смысле картина совершенно фантастически богата изобразительно, перед нами такое миражное ретро, камера Юрия Клименко делает чудеса), тем неизбежнее необходимость остаться с ним, вопросом, наедине, и ужас небытия не сможет отвлечь от него, и предстоит ещё путь — по ту сторону смертной грани — который у каждого свой. Важнейшее режиссёрское решение было, однако, в том (и опять-таки оно вызвало недоумение у Валерия Приёмыхова), что сам Кайдановский и озвучил роль Ивана Ильича. Эффект получился гипнотический. И, кстати, устранил дополнительный «физиологизм», дикция и тембр здесь отнюдь не умирающего, а именно человека НА ПРЕДЕЛЕ ВСЕГО. Смерть, оказывается, не просто расставание с жизнью, когда силы уходят, — по Кайдановскому — наоборот: она ОТНИМАЕТ человека у жизни, для какой-то своей, нам неведомой цели.

ЭТОТ Толстой был явно «модернистским», как и поздний Чехов, как и вообще значительная часть отечественной литературы рубежа 19-го-20-го веков, вкупе с Достоевским, нашедшая конгениальных интерпретаторов отнюдь не среди критиков народнического толка, тщетно искавших у властителей дум что-то освободительное и прогрессивное, а у философов Серебряного века, уже догадавшихся, какого именно толка словесность открывается перед ними.

В сущности, «Простая смерть» была настоящим манифестом КОНТРКУЛЬТУРЫ, вполне не похожей на западную «религию любви», но столкнувшейся с той же проблемой, — как примирить человека с миром, его отторгающим? Интересно, что Кайдановский здесь не позволил себе никаких игр с оптикой, уходом в Бессознательное и прочими компромиссами: мы словно смотрим некую мистерию (бергмановское слово!), камера в основном расположена фронтально, а наезды предполагают человеческий взгляд, рассматривающий человека, который ЕСТЬ, но вот он уже уходит.

Да, если бы не наступили бы так быстро ВНЕШНИЕ перемены, наше кино могло бы развиваться иначе, — не в широту, а в глубину. Этот путь вскоре, не желая подумать, назовут «тарковщиной». Тут, действительно есть спор с Мастером. Мастер — уже в Швеции, снимая «Жертвоприношение», обнаружит, что болен той же болезнью, что и Иван Ильич. Разумеется, здесь нет никаких, тем более, роковых совпадений, — только некий след взаимоотношений двух гениев. И ушёл Кайдановский совершенно иначе, и через 10 лет после своей картины. Но вот Валерий Приёмыхов после фильма тяжело заболел на два года.

Думаю, что, безо всякого критического шаманства, или гадания на кофейной гуще, можно сказать, что в середине 80-х к нам приближалось и могло состояться кино не вывернутых наизнанку советских социальных стереотипов («ад» вместо «рая»), как в перестройку, а кинематограф экзистенциальных ПОГРУЖЕНИЙ, — своеобразных «замеров» глубин советской Утопии, ставшей реальностью.

«Простая смерть», вещь абсолютно штучная, даже ещё более оригинальная, чем будущая, уже полнометражная «Жена керосинщика» того же автора, позволяет увидеть, хотя бы отчасти, каким оно могло бы быть. Да, в общем, и было.

Андрей Шемякин, «Простая смерть» в год Кайдановского, Кинопресса, 30.09.2016

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera