Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
За глупым топтанием
О переработке «Вишневого сада» А. П. Чехова
Кадр из фильма «Сад» (2008)

«Сад» Сергея Михайловича Овчарова с его эксцентриадой и экспериментом, залпом фокусов и самодельных уникальных деталей — сегодня самое замечательное, что есть во всей нашей киногубернии. И главный крекс-пекс-фекс тут, в общем, тот же, что и у феллиниевского «Амаркорда». Разве что знаменитая итальянская комедия разбирается с прошлым, вычерпывая из личной памяти автора и жизненной гущи необъятные зады, дуче, падре и мамину пасту. А в нашей ситуации хорошо работается с памятью сугубо культурной, с ее курьезами и стереотипами насчет погубленного мира, образа интеллигента и хрестоматийно-нормативного Чехова. Труд, конечно, неблагодарный, но в обоих случаях — жизнерадостный.

Хорошо со шваброй отделаться от чегото чрезвычайно противного и душного, и, чем черт не шутит, в самом деле, перестать восхищаться собой. И чуть что доставать из забвения старичка Фирса, как старого большевика, который Ленина видел. Что может сказать Фирс? Что вишня была слаще, что сова ухала и самовар гудел? Едва ли чеховский «Вишневый сад» был таким же чувствительным переживанием читателя, как фарца, дачный флирт или разбитая коленка. Но поскольку жизнь частенько подменялась списком литературы, плакали, но продавали сад почти как свой. Чехов, тот еще в «Дуэли» прошелся по этому филологоцентризму фон Кореном: «Понимайте так, что он не виноват в том, что казенные пакеты по неделе лежат нераспечатанные, и что сам он пьет и других спаивает, а виноваты в этом Онегин, Печорин и Тургенев, выдумавший неудачника и лишнего человека». Впрочем, эта эквивалентность потихоньку рюхает в историю заодно с речевыми конструкциями вроде: «А работать за тебя Пушкин будет?» Так что можно читать и смотреть, не изводясь вопросом, что такое жизнь. Чехов в таких случаях проявлял сдержанность: «Это все равно, что спросить про морковку. Морковка есть морковка, а больше о ней ничего не известно». Между тем над «Вишневым садом» Станиславский рыдал, и Мейерхольд возвещал: «В третьем акте входит ужас на фоне глупого топотанья». Овчаров деликатно оставляет в стороне все эти сильные эмоции. За трюками, и гэгами, и «глупым топотаньем» в фильме проступает ясная необходимость отстраниться от рутинного взгляда на российскую историю сквозь элегии вишневого цветения и муки интеллигенции, оторваться от прошлого, где опасно перепутаны восхищение «недотепами» и инфантильная страсть к авторитетам.

«Сад» Овчарова ненавязчиво помогает чуть сознательнее вникнуть в настоящее время, отравленное памятью о призрачном величии и плохо переваренными литературно-публицистическими шаблонами. Вслед за Чеховым Овчаров заинтересован не столько в изображении конкретных характеров, сколько во взаимодействии с типом их описания, уже укорененным в нормах культуры и идеологии.

Кадр из фильма «Сад» (2008)

«Сад» — комедия, в нем все персонажи смешные, подвижные, как на шарнирах, все немного чучела гороховые: от чувствительной Дуняши и детски-серьезного лобастого Лопахина до замшелого арлекина Фирса. И все — первостепенные, как в камерном оркестре. Все ситуации пьесы и фильма — комические. И прежде всего — сама ситуация сделки, которая всем приносит очевидное облегчение, но столь скандально не удовлетворяет общепринятой страсти к возвышенному, что это облегчение следует скрывать, а лучше- оплакивать. Эти комические ритуальные слезы слились с искренними слезами Станиславского, и образовался образцовый мейнстримный водоем.

Но режиссер Овчаров умеет прыгать через лужи. Режиссер ускорил чеховских персонажей, как в дореволюционной немой комедии. Избранная им трюковая стилистика, вылазки в кино другой, кустарной эпохи плотно прилегают к чеховскому тексту. Им вместе не муторно. Без натуги, без епиходовского сапожного скрипа клоунада марионеток сцеплена с классическими монологами. При этом в фильме дышат разные содержания и возможные трактовки. Невозможна, пожалуй, лишь общепринятая в силу исторической традиции версия «Вишневого сада», оплакивающая хрупкую красоту, попранную грубым и пошлым миром, поэзию непрактичности, тонкость чувств. Чеховские герои не то чтобы особо практичны и приспособлены к жизни более, чем к мифической чистоте, но на первый план выходит комизм в несоответствии их порывов, намерений, деклараций и дел. Это все те же «ученые шарлатаны» и «пьяные старухи» античной комической традиции, только пропущенные Чеховым через собственную аллергию на современное ему модернистское искусство. Овчаров возвращается к более архаичным формам и пропускает маски через балаган, по сути, восстанавливая прерванную в кино эксцентрическую линию Медведкина и Барнета.

Кадр из фильма «Сад» (2008)

Овчаров также умеет и растрогать. Потому что прошлое есть у всех, и всякий умиляется ему на свой лад, помнит нежный возраст, маменьку и утраченный мир, где вишни были с арбуз. Эта нота уходящей жизни — «всему на этом свете бывает конец» — звучит у Овчарова достаточно отчетливо. И хотя смотреть противно, как Раневская впадает в инфантильную истерику, а в углу всхлипывает ее брат Гаев, по-человечески их можно понять. И не воротить нос от ощутимого затхлого душка, застоявшегося в этой бывшей детской, в этом доме, так напоминающем сумасшедший, в этом многоуважаемом шкафу, в этом раздутом саду. Сад, кстати, оттого так чрезмерен у Овчарова, что весь он для отвода глаз, довольно грубая ширма, выносное обаяние негодных, от рук отбившихся персонажей.

Такой удобный гламур. В этом смысле вырубка сада на руку персонажам еще и потому, что несуществующий сад еще убедительнее в перспективе слез и чувствительности. За сто лет вишневый сад со всем комплексом отпочковавшихся от него идей столько раз перепродан, что им, идеям, на пользу нырнуть в движущиеся картинки комедийной фильмы. Так огнеупорные рыцари и прекрасные девы Магеллоны из ветхих эпосов перекочевали в шарманки и райки уличных артистов. Пусть там и остаются. Зато чеховский текст снова нов и жив. Воскрес, в общем. «Вишневый сад» неудобно было признавать комедией. Но теперь-то уж мы не таковские, выросли, похорошели, и сапоги почти уже не скрипят, не боимся собственной тени и работаем-работаем-работаем, так что скоро разница между вишней и арбузом станет совсем незаметной.

ХЛЕБНИКОВА В. За глупым топтанием// Сеанс. 2010.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera