Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
Таймлайн
19122025
0 материалов
Поделиться
«Режиссер и продюсер, которые в моем случае неразделимы»
Разговор с Зинаидой Пронченко

[...] В «Психе» много героев с проблемами, слабых, в том числе мужчин. Сейчас есть такой тренд, называется «новая маскулинность» — он гласит, что мужчине можно плакать и подскуливать, рассказывая о своих травмах детства. Как вы относитесь к этому тренду? Или вы, как Тони Сопрано: «Куда делся Гэри Купер, молчаливый тип?»

А кто двигает тему новой маскулинности? Мне хочется узнать лидера или лидеров.

Да все. Даже Брэд Питт в интервью говорил: «Нас воспитывали быть сильными, а мы хотим быть слабыми».

Как это хорошо, как это прекрасно звучит.

То есть вы «за»?

Да. Как хочется показать себя слабым или хотя бы поделиться этим. И как это невозможно сделать.

Это же часть вообще магистрального течения под названием «новая этика». В связи с этим вопрос. Поскольку вы не только творческая единица, вы еще антрепренер, у вас есть свои компании. Вы как-то интегрируете новую этику в корпоративные отношения? Вы чувствуете, что дух времени диктует свои законы? Или на съемках? Или при написании синопсиса?

Чувствую. Остро чувствую! Приведу пример из «Психа». По сюжету Игорь Верник бьет свою жену в исполнении Марины Александровой. Или Константин Юрьевич Богомолов жестко отталкивает свою Марину. Я останавливал съемки. Я говорил: «Давайте обсудим это дело. Что увидит зритель?» Травму в сегодняшнее «MeToo-время испытает? Или?! И это я только два примера привел. Это может быть отношение мужчины к женщине, мужчины к мужчине, межнациональные вопросы, религиозные. Мы останавливались. Я никогда этого не делал, я никогда не задумывался об этом. Я в «9 роте» не обсуждал меру жесткости или насилие в кадре.

Например, сцена с Белоснежкой: как ее сейчас можно назвать — персонаж с низкой социальной ответственностью? У меня не было таких вопросов и рефлексий. Сейчас задумываюсь об этом. Прямо останавливаюсь. Давайте обсудим, что почувствует женщина, когда увидит этот кадр? У Марины и Олега по флешбекам считывается структура отношений жертва-палач. Она даже говорит: «Жертве всегда хорошо, потому что ей нравится быть жертвой». Со стороны — такой поломанный текст, опасный для сегодняшнего дня. Но отношения мужчины и женщины или мужчины и мужчины — неважно — такой хаос, что их невозможно превратить в правила или в нечто этически верное. И именно поломки в кино интересно исследовать, нездоровье. Это тот случай, когда зрителю не достаточно комфортно устроиться в кресле, ему тоже надо поработать — и, да, может быть неприятно или болезненно в процессе. Не готов — не смотри. Поэтому, да, я задавался вопросом границ, я об этом думал, но не сглаживал углы.

А что вообще у вас или у нас с феминизмом? В «Психе» есть два ярких женских персонажа. Это Лядова — героиня, которая вроде как содержанка и говорит своему Косте: «Кто у нас мужчина?» И есть мать Богомолова Кира, она наоборот говорит: «...(кошмар), что теперь я должна готовить?» Это два полюса. Еще есть всякие разные проблемы объективации и т. д.

Какие у вас мысли по этому поводу? Женщина в современном в кино — какой вы ее видите? Ваша героиня? Тем более, что женщин-режиссеров сегодня много, они в топе, победили на основных фестивалях в этом году.

Какая-то гремучая в моей башке смесь. Потому что у меня первая девушка в кино — Рената Литвинова, она училась на параллельном курсе, на сценарном во ВГИКе. Когда я увидел эту богиню в белых перчатках... Она покупала их, или это все мои фантазии (смеется), что раньше продавали барабанщикам пионеротряда белые перчаточки. Она создавала образ девушки из 60-х, советского неореализма. И вот так приходила в институт. Поэтому первые ее тексты, а она уже тогда была с ярко выраженной индивидуальностью, поразили меня до глубины души! Я на нее смотрел, подругу мою, на этот образ женщины в кино, новый образ для 87-го, для перестройки, и понимал: время — вперед.

А потом появилась Кэтрин Бигелоу, эмансипировавшаяся от Кэмерона, когда она взяла «Оскара» за «Повелителя бури»... София Коппола в это же время «проявилась». По-моему, чуть ли не с того момента началось триумфальное шествие женщин в большом американском кино. Россия опаздывает, к сожалению.

Я, наверное, крамолу сейчас скажу, но женщинам все-таки надо помогать, их надо оберегать. В сегодняшнем мире эти слова лучше не произносить. Вы должны самостоятельно развиваться, и любое сравнение в сторону «Я сильнее тебя» или «Я могу помочь, посоветовать» — нафиг ты сдался мне такой? Я не знаю. Сам до конца не перестроился, да и не смогу я (смеется).

[...]

Вы подчеркнули, что 90-е — лучшее время в вашей жизни. Общественное мнение-то — противоположное. Мы слышим про то, что это были лихие 90-е, все всех убивали и бегали голые, был геноцид, было нечего есть, развалили страну.

Так и есть.

Вам хочется с этими людьми поспорить про свободу, про то, что открылись возможности?

Я могу поспорить, но мы будем в разных весовых категориях — кого что волновало. Кого-то — свобода слова и кооперативы или то, что происходило в стране с политическими процессами... Часть людей этого просто не видела и не замечала, им было не до того, выжить бы просто, детей накормить... Но то, о чем я говорю: например, 14 декабря 1991 года — «Гагарин пати» в Москве, на ВДНХ, или их же «манифест о рейве в искусстве», или поход в ЦДЛ на просмотр фильма «Империя чувств» — кому-то это неинтересно, у кого-то там нет энергии... Лично я, просто был в раю!

И да, большинству, конечно, больнее было проживать это время.

А у меня был другой интерес.

То, что я наблюдал, ощущал и проживал, конечно, доминировало над сложностью жизни и т. д. Меня интересовали другие вещи. То, что открывало время в этом пространстве — это невероятно. Ничего подобного я даже физически и эмоционально никогда не проживал. Это непередаваемые ощущения.

И эта свобода — не какой-то образ. Это конкретное ощущение. Ты в каждой букве ее чувствуешь, проживаешь ее по-другому. Если у тебя на чаше весов стоит развал страны, переход на другую систему координат, несправедливость дикая, опасность каждодневная и т. д. Это перевешивает все равно. Это мои настройки. Я жил в музыке, в визуальном восприятии этой жизни, кинематографическом. Эксперименты и т. д. Меня это интересовало. У других радовало и болело другое. И спустя время мы говорим о другом. А я никогда не забуду это время, которое не повторится, потому что такой свободы не было ни до, ни после.

Помню, пришел на концерт Pink Floyd. Представить, что это возможно — невозможно. По Москве ходили слухи, что привезли несколько самолетов с каким-то супероборудованием звуковым, которое мы никогда не видели и не слышали. Вот мы дошли из общаги ВГИКа на этот концерт. Передо мной стоял мужчина старше, другого поколения. Дети цветов. У него была тесемочка на голове, кошелечек такой, с пацификом вышитым. Он еле-еле стоял на ногах, а они тянули и тянули одну ноту в начале концерта, разгоняя публику, доводя всех до истерики предвкушения. И когда уже взяли первый аккорд, он провыл: «Дождались!» — и рухнул на пол. В этом было все: «Дождались!» При этом он падает без сознания — это ощущение очень точное того времени. Но все-таки дождались эмоционально.

Сейчас на закрытии «Артдокфеста» показали, по-моему, замечательный фильм Виталия Манского «Горбачёв. Рай». Вопрос: Горбачёв для вас герой со знаком «+» или со знаком «—»? Потому что для всего остального мира это герой-освободитель, для нас это — чуть ли не предатель.

Скорее, положительный герой. Это отдельная тема. Миллион ошибок. Можно говорить сколько угодно. Да нет, скорее да, герой.

Ваши большие фильмы на фантастический сюжет — это какой-то побег от реальности?

Да.

А чем она вас не устраивает?

Многим. Невозможностью сделать честное кино. Побег от реальности — признаюсь, да. Я всегда задумывался. Все-таки «9 рота» была снята в 2005 году, а это история 1989-го, я закрывался временем, хотя снимал про себя, про мое поколение. «Обитаемый остров» — понятно, тоже уехали в другую галактику. «Сталинград» — 42-й год. «Притяжение» — а что, если бы. Я анализировал это — да, побег, отчасти.

А она вас не устраивает этически или эстетически?

Этически и эстетически.

Почему честное кино нельзя сделать про нашу современную жизнь?

В моем случае — можно. Сейчас.

Просто вы сказали, что нельзя было делать.

Тогда — да. А тогда не совпадали с моими амбициями мои обстоятельства. Ты или один будь и не веди за собой людей, или... Так получалось всегда, что за мной большое количество соратников. С самого начала у меня было желание студию сделать, собрать вокруг себя единомышленников. Я смотрел на группу Балаяна, когда он снимал «Леди Макбет Мценского уезда». Или на Никиту Сергеевича, вот эта могучая кучка. Такие союзы, которые объединяли вокруг себя художников, композиторов, режиссеров, операторов, других художников. Я уже не говорю про период «Ассы», которой я был свидетелем, я же учился на этом курсе с Рашидом Нугмановым, который снял «Яху» и позже «Иглу». Актерское мастерство на экспериментальном курсе Соловьева преподавал Анатолий Васильев, и все главные музыканты и художники были рядом с этой мастерской. Такие объединения.

У меня сразу же была цель не одному развиваться, а как-то объединить вокруг себя друзей или однокурсников. Это ответственность сразу же. Почему? Не знаю. Амбиции, так устроен. Взял на себя ответственность. А эта ответственность не позволяла какие-то вещи делать.

Вот, хороший пример. Я подписал с Warner контракт на «Одиссею». Все, у меня контракт подписан. Кризис в стране. Я отказываюсь от картины и остаюсь здесь. Почему? Люди. Ответственность.

То есть можно все-таки утверждать, что вы хотели быть нашим Джорджем Лукасом и строить нашу собственную индустрию развлечений, или это не совсем справедливое утверждение? Дело не только в этом?

Не только в этом. С Роднянским мы обсуждали, например, когда начинали снимать, готовиться к «Обитаемому острову» идею ничего не строить, ничего не придумывать, вообще ничего не делать, а перенести все действие просто в Москву, в знакомый город. Сейчас я спустя время прихожу к тому, что... В общем, до сих пор не могу ответить на этот вопрос.

К чему я? Возвращаясь к побегу. Не закрываться. Была такая возможность. Стругацкие написали про нас, про сегодняшнее время. Когда, например, украинские события начались, «Обитаемый остров» вдруг поднялся по просмотрам невероятно. Я так это отмечал, смотрел. Как-то по-другому зажила картина.

А в этом жанре Америка по-прежнему главный ориентир и референс, и величайшая кинодержава, и страна? Равняемся на Америку?

Я никогда этого не говорил.

Это я говорю.

Американское кино оставляет след на любом кинематографисте, особенно на том, кто занимается зрительским кино. Конечно. Даже как они звучат и выглядят. Но я всегда пытался убежать от этого. Не всегда получалось. Есть конкретные просто цитаты, повторы. Есть какие-то свежие вещи. Но да, является, конечно.

Была ли у вас когда-то такая мечта, фантазия — полноценно работать в Голливуде? Что для вас важнее в фантазийном пространстве — Голливуд или «Золотая ветвь» Канн?

Я никогда об этом не думал, честно. Никогда. Я в Лос-Анджелесе появляюсь по делам, в основном это касается рынка, и почти всегда как продюсер. А как участник... Я был на красной дорожке и скажу, что чувствую себя там комфортно.

Я вообще про фестивали в какой-то момент не думал. Ты давай, выбирай: либо миллионы зрителей, бокс офис... Не думал. Сейчас задумываюсь. Если снимать кино или работать в Голливуде, надо реально переезжать. Это все байки про то, что можно по скайпу работать и эпизодически прилетать в Лос-Анджелес. Нет, надо переезжать.

Сейчас будет несколько неприятных вопросов. Тема — художник и власть. Это продуктивный альянс? Или это всегда и для художника, и для его искусства — зло? Я спрашиваю, потому что вы член «Единой России» по-прежнему, доверенное лицо президента Путина.

Во-первых, это всегда твой выбор. Во-вторых, это же старый разговор... Если государство платит, оно диктует или имеет право диктовать — тоже вечный вопрос. Я не знаю на него ответ. Потому что такая система только у нас в стране.

Я имею в виду госзаказ — он так раньше назывался. Давайте его тогда и вернем, чтобы определить рамки жанра. Я работаю на госзаказ. В Советском Союзе это так и называлось. Это по госзаказу. Это твой выбор.

А прикрываться всеми бюджетами Министерства культуры, что государство диктует музыку просто потому, что мы вам заплатили и имеем на это право, не совсем правильно. Мне кажется, чем чище жанр, тем понятнее даже автору, который собирается это сделать. Почестнее. Я работаю, у меня поставлены задачи. Я — нанятый режиссер. Это другое дело — имеет ли оно в принципе такое право и правильно ли говорить: «У нас госзаказ на производство патриотического фильма для воспитания...» Наверное, имеет, в нашей системе.

Другое дело, что это выбор автора — я работаю в таких условиях или нет. Размытые границы: есть Министерство культуры, есть несколько фондов (по большому счету, один), которые помогают в производстве картин. Если он платит, то он и диктует музыку. Он диктует, может навязывать или цензурировать. Я считаю, что это неправильно. А имеет ли право система на госзаказ — да, имеет. Только давайте тогда об этом говорить. Всем будет проще от этого. И совсем необязательно, что это должна быть плакатная плохая плоская история. Это договор между системой и художником. Или не художником, а ремесленником. Наверное, так.

На меня в этой системе повесили многое в самом начале. Меня вынесла, конечно, «9 рота» — волна народной любви. Она меня вынесла в лидеры киноиндустрии. Другое дело, что я и сам готов был, но я никогда ни на кого не работал. Я работал только на себя. У меня частная компания с 1993 года.

Отбивался я от этого образа? Да, отбивался. Успешно? Не знаю, не мне судить.

Если открыть статью в «Википедии» «Фёдор Сергеевич Бондарчук», там будет перечислено: вы подписали письмо за Крым, защищали Рамзана Кадырова и так далее. При этом вы не снимаете всякую дрянь вроде «Союза спасения» про то, что на площади выходить нельзя. И вообще, вы это все не снимаете. И как-то все эти участия в подписях, в поддержках и прочем действительно к вам не прилипли.

Не прилипли.

Любой человек в профессии скажет: «Фёдор Сергеевич Бондарчук нихрена не верит во все это г... вно. Он очень классный». Тем не менее, это г... вно есть в «Википедии».

Мне 53 года. Я меняюсь, и время меняется. Если говорить про определенный период, я действительно романтически верил, что могу быть полезным своей молодой стране.

Например, моя идея по строительству кинотеатров в малых городах — везде поставить кинотеатры, где их нет. Я искренне в это верил. На этом пути, если надо было что-то говорить, кричать, призывать, я это делал. У меня была цель. В этом был романтизм. Люди приобретают опыт общения с чиновниками, госструктурами и т. д. Мне с творческими людьми понятней, лучше, комфортнее. Но надо было прожить жизнь и приобрести этот опыт. У меня его не было. У нас специальная система, непохожая ни на одну общественно-политическую систему в какой-либо другой стране. А факты в биографии остаются. А я другой, я совсем не тот, кем был. Уже много раз другой. На этом пути, если удалось не испачкаться, значит, Федя — молодец.

[...]

Какие пять фильмов вас сформировали как кинорежиссера? Фильмы, которые мы все смотрели на большом экране. Которые важны для вас.

В детстве — это все фильмы отца. Они просто были, были всегда. Ни на экране, а именно в доме — с артистами, композиторами, операторами, сценаристами. Часть, конечно, на экране.

А кино, наверное, появилось во ВГИКе. Совпало со временем, когда картины с полки начали показывать. Я прямо физически помню это ощущение. По средам, во ВГИКе, у нас были показы по теории кинодраматургии, показывали в том числе и картины с полок, а потом были коллоквиумы, обсуждения. Как-то раз я не застал начальные титры, опоздал и начал смотреть кино, не зная автора. Я не понял, где я оказался — настолько сильным было впечатление от того, что я увидел на экране. И когда я в конце на титрах увидел, что это фильм Андрея Кончаловского «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж, потому что гордая была», я был в шоке. Черно-белое кино, ни одного артиста, экспериментальное, с одной Ией Саввиной — это произвело на меня сильнейшее впечатление. Я не мог представить, что это сделано в СССР. То же самое с Аскольдовым произошло. Я не поверил, что это возможно.

Они ли произвели на меня впечатление? Безусловно. Если говорить про язык, эксперимент — да. Какие-то фрагменты, которые я каким-то удивительным образом вылавливал в городе. Та же самая «Империя чувств», когда ты пробрался в «Совинтерфест». Была такая организация. Из будки киномеханика смотришь «Апокалипсис сегодня», подсматриваешь за Буч Кэссиди и Санденс Кид, потому что там можно было подсмотреть западное кино. Сформировал ли Коппола? Конечно.

Вся советская классика сформировала.

Ощущения осознанные, яркие, я две картины, про которые сказал выше, могу привести в пример, потому что это действительно было чудо, особенно, когда ты не подготовлен — когда ты заходишь в зал и не видишь имя автора. Когда ты девственную картину смотришь, без «вводных».

[...]

Кинокритики нужны на сегодняшний день? Все говорят: профессия умерла, достаточно рейтингов на «Кинопоиске».

Умерла до «Психа» у меня. Самого «Психа», правда, тоже не было! (Cмеется) Я таких текстов, таких умных, глубоких, давно не читал. Какое умерла? Нужна! Вот вы появились. До этого Долин приватизировал все. А до этого Лида Маслова была — где Лида, где Маслова, я вас спрашиваю?

Выгнали.

А до этого была Лида звезда — панк великий. Был Гладильщиков, Плахов. Плахов остается. Конечно, нужна, но звезды нужны. Вы же знаете про себя все.

А вы обижаетесь на критиков?

Нет. Я на болванов обижаюсь. Но я уже привык к ним. Но иногда, когда болваны очевидно неправильно, по-болвански говорят, я не обижаюсь. Но ты, блин, болван.

[...]

Последний вопрос. Какая ваша ипостась для вас самая интересная: режиссер, продюсер, актер или системный игрок со 111 друзьями?

Режиссер. Режиссер и продюсер, которые в моем случае неразделимы.

 

Пронченко З. Федор Бондарук: «На этом пути, если удалось не испачкаться, значит, Федя — молодец». // Kinoart.ru. 23.12.20

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera