Иван Ильич Мозжухин впервые выступил перед экраном в 1911 году. За весьма короткий срок (около пяти лет) И.И. сумел приобресть популярность и славу одного из выдающихся артистов экрана.
Очень интересны первые впечатления, которые вынес Мозжухин, играя для кинематографа. В то время русская кинематография находилась еще в зачаточном состоянии. Играть приходилось при самых примитивных условиях. Трехстенный павильон, поставленный на одной из дач, заменял нынешние дорогостоящие ателье.
Первой картиной, в которой выступил Мозжухин, была инсценировка «Крейцеровой сонаты». Мозжухину была поручена роль скрипача. Пока шли съемки, артисту казалось, что он играет бесподобно, и что его выступление перед публикой на экране будет сплошным триумфом. Но вот наступил день первого просмотра картины. Не без волнения стал Мозжухин смотреть самого себя на экране…
Каково же было разочарование артиста, когда «скрипач» на экране оказался совершенно не похожим на тот образ, который он старался воплотить, играя перед объективом. Резкое переигрывание, гримасы лица, лишние движения скрипача – все это так подействовало на впечатлительного артиста, что он, пользуясь темнотой, поспешил скрыться из зрительного зала.
Этот грустный дебют однако не обескуражил артиста. Приглядываясь постепенно к условиям игры перед объективом, Мозжухин решил добиться успеха. Стал искать новых способов экранной передачи человеческих переживаний. вскоре он пришел к выводу, что актеры большей частью слишком «переигрывают», в то время как для кинематографа вовсе не нужна та экспрессия движений, которая неизбежна на сцене. Актеру экрана надо все время сдерживать свой темперамент, избегать каждого лишнего шага перед аппаратом; надо стараться изображать сильнейшие переживания, не утрируя движений.
Первый заметный успех выпал на долю Мозжухина в «Крестьянской доле», где он впервые применил принцип спокойствия игры; все время наращивая силу чувства и углубляя внешнее проявление переживаний, артисту удалось дать эффектную игру в финале картины.
Как действует на игру обстановка кинематографического ателье?
В начале, по признанию Мозжухина, его сильно стесняли треск аппарата, яркий свет и шипение «Юпитеров». Но теперь, наоборот, этот шум и свет действуют на артиста успокаивающе, дают тот же подъем духа, как присутствие публики в театре – актеру театральному.
Знаменитые «мозжухинские слезы» продолжают вызывать много толков и даже иронию иных, сомневающихся в естественности этих слез, и подозревающих даже некий технический фокус. На самом деле, ничего подобного нет. Мозжухин действительно плачет перед аппаратом. Слезы текут сами собой от драматизма переживаемого момента (как плачут артисты в театре), что при сильно развитом воображении вполне возможно и перед аппаратом.
Поклонниц у Мозжухина многое множество во всех концах России. они засыпают письмами артиста и фирму, где он играет. Ежедневно почти приносят огромное количество посланий, из которых многие бывают очень забавны. Так, одна из почитательниц Мозжухина просит сообщать в афишах, когда «душка Иван Ильич играет без бороды», так как «в бороде она его не любит».
Может ли дать игра для экрана нравственное удовлетворение артисту?
По собственному признанию Мозжухина, в полной мере нравственное удовлетворение он испытал, выступая в таких крупных постановках, как кино-иллюстрация «Николай Ставрогин». Все технические трудности, усталость, затрата нервной энергии – все искупается удовольствием видеть правильное воплощение задуманного сценического образа в удачной картине.
В такие моменты артист экрана чувствует, что пока существует лента, в которой он выступал, – живы его молодость, его талант и вдохновение.
Среди артистов Кинемо // Сине-Фоно. 1916. № 9-10. С. 57-58.