«Баллада о солдате», «Чистое небо» и многие другие картины вашего отца искренни и патриотичны, что нынче не модно, что он говорил про современный кинематограф?

Ну что значит «нынче не модно»? Я бы с этим поспорил, потому что меняется страна, меняются понятия. Мне бы не хотелось противопоставлять все это. И потом, отец относился к современному кинематографу как нормальный художник. Это значит — талантливые картины, удачи его радовали, а неудачи — огорчали, так же как тогда, когда он сам работал. В то время была масса бездарных картин. Те, которые похуже, они не доживают, остаются какие-то вершины или хотя бы удачи.

Когда на экран вышла «Баллада о солдате», вам было лет тринадцать, как вы смотрели его фильм?

Я не мог отделаться от мысли, что это не просто картина, до тех пор, пока она не прошла много-много раз. Я очень волновался, кто как ее воспринимают.

У вас не было в детстве ощущения избранности?

Нет, конечно. Про это никто никогда не говорил и не думал. Отец ведь был уже немолодым человеком, когда начал снимать. Пришел с фронта, потом учился, в тридцать лет он снял первую картину! И когда он снимал третью, «Чистое небо», мне уже было 15 лет. Слава была, но благополучия не было, мы жили в коммуналке очень долго. Поэтому ощущения избранности никогда не было.

А когда вы сами стали снимать, отец учил вас, как это делать правильно?

Нет. Может быть, за всю жизнь была пара профессиональных разговоров. Потому что режиссура — это профессия, в которой, конечно, есть определенные технические секреты. В институте достаточно 2-3 месяца послушать, чтобы узнать все, что тебе надо знать теоретически про кино. Но на самом деле этого недостаточно. А у нас с отцом как-то по-другому складывались отношения, мы много разговаривали вообще про жизнь, про страну, про патриотизм не произнося этих высокопарных слов, и это казалось мне важней.

Вы были друзьями?

Можно и так сказать, но это значит — ничего не сказать. Он был замечательным отцом. Но это не значит, что я мог сказать ему все и поделиться всем. У нас у каждой была своя жизнь. Но я знал, что он всегда меня поймет и поможет, были... да, мужские отношения

А в детстве он наказывал вас за что-нибудь?

Нет. Мне было очень важно его мнение, и его молчаливое осуждение было гораздо страшнее, чем наказание. Я до 6 лет жил у бабушки, потому что у нас не было жилья. Я помню, пришел к нему почему-то в слезах и начал жаловаться. Он сказал мне: «Что ты пришел ябедничать?» Для меня это было самое позорное. Он меня просто готовил к жизни, за что я ему благодарен.

Отец просто готовил меня к жизни (Вечерний звонок П.Ч.) (Интервью Т.Владыкиной//Известия, 2003, 20.05, с.16